Свою историю в соцсетях опубликовала Акгуль Бердимурат
Приводим ее слова полностью:
«Меня зовут Кунимхан (Ақгүл). На видео мой сын Дербес. Ему было 10 месяцев. 01.11.2024 года мы обратились в Костанайскую областную детскую больницу с незначительной одышкой. Нас осмотрели, сказали, есть слабый хрип и решили оставить в больнице, чтобы сделать анализы и рентген, чтобы исключить пневмонию. Я предупредила, что у сына есть аллергия на ряд антибиотиков и некоторых препаратов. Положили в процедурный, потому что не было мест. Ребенок играл, ползал, был в хорошем настроении. Ставили уколы, системы. Ближе к ночи одышка ухудшилась, позвала медсестру, поставили еще уколы и ушла. Всю ночь сын плакал, и я носила его на руках в коридоре. В субботу утром при обходе врач ничего не сказала о диагнозе, пробежалась, сказала медсестре колоть что-то и ушла. Меняли памперсы, чтобы избежать интоксикации. Дали рецепт на пульмикорт и преднизолон, нам пришлось это всё купить в аптеке. Поставили кислород, но он вообще не держался и выпадал, ставили обезболы.
Вечером пришла мама мужа, она тоже врач, хотела узнать состояние Дербеса, поговорила с заведующей, она сказала, что у ребенка всё хорошо и он получает лечение. У них произошла словесная перепалка, и маму со скандалом выгнали. В один момент мне показалось, что одышка стала меньше. Но ночью опять стало хуже. Он не ел, не спал и всё время плакал. Медсестра сказала поставить кислород и держать. В воскресенье утром к 7 прошел консилиум, все доктора посмотрели, сказали, все хорошо. Предположили, что может что-то проглотил и из-за этого не может дышать. Поставили сибазон. Ребенок стал очень вялым, даже на уколы не реагировал. Сделали рентген. Поставили диагноз «односторонняя бронхопневмония». В 11 часов резко пришли врачи, сказали, положим в реанимацию. Уверили меня, что всё хорошо, просто для профилактики дыхания.
Оказывается это был последний раз, когда я видела его живым. Потом подписала документы для реанимации. В 12 я сцедила молоко и отнесла, хотела зайти, но мне не разрешили. Сказали приходить каждые 3 часа с молоком. Попросили салфетки, памперсы, отдала. Я доверилась врачам, думала, всё хорошо, как они и говорили. Я не ела толком эти дни, решила поесть.
Сидела за столом, вдруг почувствовала прилив молока в груди и будто плач моего Дербеса. Подумала, наверное, ему не хватило молока, может, он скучает по мне. Решила хорошо поесть, чтобы молока было больше. В 13:30 меня позвали в реанимацию врачи, было странно, потому что до этого не разрешили. Я зашла, реаниматолог сказал: «У меня плохая новость», подумала, может что-то случилось с ребенком, может, выявили что.
«К сожалению, вашего сына не стало в 13:00» — эти слова я никогда в жизни не забуду. Я была в истерике, ругалась, кричала. Они все начали суетиться, собрали мои вещи и принесли мне. Я предполагаю, для того чтобы я не спустилась. Я вызвала полицию, мужа.
Полицейские сказали, что если будем писать заявление, то ребенка будут вскрывать. Мой муж не хотел этого и отказался от вскрытия. Хотели его забрать, но его, оказывается, забрали в морг. Мы не знали, что детей до года, умерших в больнице, обязательно вскрывают. Так нам пришлось согласиться и после мы написали заявление. Дальше всё как в тумане…
Моего мальчика здорового, который играл, ползал, я привезла в больницу, из которой он уже не вышел живым. 3 дня и 2 ночи он не спал, не ел, ему становилось только хуже. Он плакал и мучился всё это время.
Плакал и просил помощи! За 2 часа в реанимации моего сына не стало! 2 часа!»
Мы запросили комментарий в управлении здравоохранения.
