Первое заседание по делу акима Карабалыкского района Каната Габдулина прошло в районном суде 23 октября, пишет «НГ». Руководитель отдела ЖКХ акимата Александр СИДЯКИН, давая показания, запутался и не смог сказать, кто конкретно его обманул и в чьем кармане «осели» его 200 000 тенге. Аким Карабалыка Канат САКЕНОВ заявил, что его обманули… сотрудники антикоррупционной службы, которые надиктовали заявление с просьбой привлечь к ответственности его шефа.
Путаница в показаниях и неожиданные откровения потерпевших наверняка заставили понервничать прокурора Мейрама КУЗБАЕВА. Ведь обвинительное заключение было основано именно на первоначальных показаниях потерпевших и выглядело вполне логично. До сего дня.
Согласно обвинительному акту, с 20 февраля по 10 марта в акимате Карабалыского района проводили плановую проверку сотрудники Ревизионной комиссии. Госаудит затронул сразу три отдела: ЖКХ, образования и финансов. После того, как ревизоры приступили к работе, аким района, «воспользовавшись служебным положением», поручил своему заместителю Аскару Бектасову собрать с Сидякина и Сакенова 300 000 тенге — якобы в качестве взятки для проверяющих, которые за эти деньги готовы не заметить нарушения в документации. Сидякин и Сакенов сразу согласились. Первый принес Бектасову 200 000, второй — 100 000 тенге. 4 марта Бектасов передал эту сумму Габдулину.
С поличным акима Карабалыского района не взяли. О том, что произошло, сотрудники антикоорупционной службы узнали постфактум — 29 апреля, когда к ним пришел Александр Сидякин. Забегая вперед, скажем, что в ходе аудиторской проверки как раз в отделе ЖКХ выявили нарушения, за которые руководитель отдела отдувался на дисциплинарной комиссии и в итоге получил выговор.
— Бектасов сказал, что необходимо срочно собрать 200 000 тенге для ревизионной комиссии, — дал показания в суде Сидякин. — Так как я находился в непосредственном подчинении у замакима и боялся потерять работу, пришлось согласиться. Таких денег у меня не было, я их занял. Злостного умысла я не имел. Отдал, чтобы от меня отцепились. После я все хорошенько обдумал и добровольно написал заявление на имя начальника антикоррупционной службы.
По словам Сидякина, деньги он передал Бектасову на улице. Однако через некоторое время тот перезвонил и сказал, что не хватает 2 000 тенге. Сидякин обнаружил, что купюра затерялась в барсетке и принес ее Бектасову в кабинет.
На вопрос адвоката подсудимого Олега БРАНЦЕВА, говорил ли ему Бектасов, что деньги пойдут Габдулину, потерпевший ответил, что не помнит такого. Также он затруднился пояснить, причинил ли ему аким района имущественный вред или нет.
— 200 000 для меня серьезные деньги, но кому они пошли, я не знаю, — пожал плечами Сидякин.
Тогда защитник заявил ходатайство об оглашении показаний Сидякина, которые он дал на досудебном следствии.
«… Бектасов сказал, что нужны деньги, и написал на листочке — 200 000 тенге, — зачитал Бранцев. — Сказал, что деньги отдаст Габдулину, и посоветовал обратиться к предпринимателю Оганнесу Петояну. Это подрядчик, с которым я работал. Я не стал этого делать, поехал к Зайцеву, у которого занял 170 000 тенге».
— Я не пошел к Петояну, потому что я 6 лет работаю с подрядчиками и никогда так не поступаю, — пояснил свои показания потерпевший. — Если я говорил, что Бектасов упоминал Габдулина, значит так и есть.
— Почему вы так поздно обратились в антикоррупционную службу? — спросила судья Гульмира ТУКСАИТОВА.
— Я подумал: будет следующая проверка, с меня опять что-нибудь потребуют. Зачем мне это надо?
Как сообщил в суде аким Карабалыка Канат Сакенов, он даже не знал, что у него берут деньги якобы на взятку.
— Вызвал меня Бектасов, — рассказал он. — Говорит: «У нас ревком». Я спросил, что это такое? Он объяснил, что имел в виду ревизионную комиссию. И речи не шло ни о какой взятке. Я подумал: опять содержать их надо. Я пошел к бухгалтеру и сказал, что надо 100 000 тенге. Она дала 60 000, а 40 000 тенге я взял дома. Потом занял 100 000 тенге у предпринимателя Иманбаева. Мне же бухгалтеру отдавать надо было. Иманбаеву потом тоже отдела.
— Что значит содержание ревизионной комиссии? — поинтересовалась судья.
— Ну там кормежка, бензин, еще что-то…
— Ну так вас же не проверяли, зачем же вы деньги отдали? — продолжил допрос адвокат Бранцев.
— Не могу пояснить.
По словам Сакенова, через некоторое время его вызвал следователь антикоррупционной службы и спросил насчет 100 000 тенге. Аким Карабалыка признался: да, было. Дальнейшее развитие событий он вспоминает так:
— Следователь сказал: «Вам нанесли ущерб. Надо написать заявление, чтобы эти деньги вернули». Я согласился. Следователь стал мне диктовать. В конце я понял, что заявление было почему-то на Габдулина, а писать-то я хотел на Бектасова. Я начал возмущаться и написал новое — уже на Бектасова.
Судья заметила, что в материалах дела имеются 2 заявления от Сакенова: в отношении Габдулина и Бектасова. Причем первое оформлено по всем правилом, а второе — без штампа.
— Ну значит меня обманули! — прокомментировал Сакенов. — Мне сказали, что первое вообще приобщать не будут. К Габдулину я претензий не имею. И не надо мне этих ста тысяч!
И снова встал вопрос о противоречиях в показаниях. Судья зачитала — на предварительном следствии аким Карабалыка говорил так:
«Замакима Бектасов сказал, что аким района Габдулин поручил собрать 100 000 тенге и что эти деньги надо взять у индивидуального предпринимателя Иманбаева. Я спросил, почему не взять у Черного (имел в виду Петояна), у которого с Очкариком (Сидякиным) хорошие отношения? Он сказал, что будет напряжно. Через несколько дней я в 17 часов встретился с Инманбаевым возле большого фонтана и попросил оказать помощь 100 000 тенге для ревизионной комиссии».
— Значит, вы вымогали деньги у Иманбаева? — спросил прокурор.
— Нет, я брал в долг. Я не перечитывал эти показания и не видел, что там написали.
— Вас 4 раза допрашивали, вы ставили подписи, а теперь говорите, что все это неправда! — не сдержался гособвинитель.
На первое заседание также вызывали Аскара Бектасова, который проходит свидетелем по этому делу, однако тот не явился. Как рассказала корреспондентам «НГ» Олег Бранцев, в отношении него уголовное дело выделено в отдельное производство.
Сам же подсудимый пока молчит. Канат Габдулин заявил, что выразит свою позицию только после допроса всех потерпевших и изучения материалов дела.
