Недавно в Казани прошли акции в защиту татарского языка. Они носили, по словам очевидцев, совершенно безобидный характер: участники всего лишь раздавали татарский букварь «Әлифба», пели на родном языке и танцевали, передаёт camonitor.kz
Однако некоторые русскоязычные казанцы, ссылаясь на то, что акция не была согласована с властями, отнеслись к ней крайне негативно, если не сказать болезненно. Среди них этнический казах, уроженец Восточного Казахстана Еркен Сарсембаев, который обратился в органы прокуратуры с требованием не просто проверить «бездействие» МВД и исполкома г. Казани во время акции в защиту татарского языка, но и принять меры прокурорского реагирования в отношении тех, кто принял в ней участие.
На днях мы вышли на связь с Еркеном. Прежде чем рассказать о мотивах, побудивших его на этот неоднозначный шаг, наш соотечественник поделился информацией о том, как он стал гражданином Российской Федерации.
– В 1988 году, после службы в Советской армии, я поступил на географический факультет Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета, – рассказывает Еркен. – Позже женился на местной татарке. Вот так я и остался жить в Татарстане. Организовал в Казани школу рукопашного боя и боевых искусств, потом – школу каскадеров, несколько раз ездил со своей группой на «Мосфильм» как постановщик трюков. Снимался, например, в пятисерийном историческом фильме «Ермак» с участием известных казахских актеров.
Последние десять лет занимаюсь правозащитной деятельностью: отстаиваю права граждан в судах и в органах государственной власти. Люди обращаются ко мне с массой вопросов, касающихся жилищно-коммунального хозяйства, медицины, экологии, защиты интересов ветеранов, ремонта дорог и многого другого. Сейчас с помощью своей команды активно пробиваюсь в депутаты: выдвигался кандидатом в Госдуму РФ, в Госсовет Татарстана и в Казанскую городскую думу. А раз хочешь попасть туда, то нужно показывать людям, что способен что-то сделать ради них. Для этого надо быть настойчивым, мужественным и компетентным. Если дашь задний ход, то извините, тебя «сожрут», и народ не пойдет за тобой.
– Пишут, что пять лет назад вас исключили из Коммунистической партии России.
– Не исключили, а я сам вышел. Не смог найти точек соприкосновения и понимания со стороны регионального руководства. Оно грубо нарушало устав, в котором черным по белому написано, что каждый член партии должен самостоятельно решать какие-то вопросы, свободно выражать свое мнение, добиваясь достижения программных целей партии. Но на деле, если рядовой партиец становится слишком самостоятельным, защищая законные права граждан, то руководству регионального отделения это начинает очень не нравиться. Оно и понятно: партийные боссы, имея общие интересы с чиновниками, водят с ними дружбу. А уже когда народ повалил ко мне, у «товарищей по партии» появилась страшная зависть, они стали искать надуманные причины и поводы, чтобы зацепиться. Чтобы не мотать нервы друг другу и избежать противостояния, я мягко и аккуратненько вышел из партии.
– А как это – «мягко и аккуратненько»?
– А я так и заявил, что не согласен с политикой руководства партии, потому что оно работает не на народ, а на себя. Сейчас, став самостоятельной фигурой, я работаю с органами государственной власти на федеральном и республиканском уровне – с министерствами, ведомствами, мэриями и т.д. Приходится очень сильно «бодаться», когда видишь, что со стороны чиновников идет произвол по отношению к гражданам: там чего-то не сделали, тут что-то наобещали и не выполнили и т.д. Тех из них, кто систематически и грубо нарушает права человека и законы РФ, пытаемся привлечь к ответственности и наказать через правоохранительные органы и суд.
– Получается?
– В большинстве случаев – да. Конечно, трудно приходится: там, где идет речь об интересах чиновников, пытаются спустить дело на тормозах, начинается намеренная волокита или даются бестолковые отписки.
– Но на сей раз часть электората, расположения которого вы так добиваетесь, расценила ваше заявление в Генпрокуратуру РФ как грубое посягательство на статус татарского языка: мол, он сейчас и так переживает нелегкие времена.
– Я скажу, почему так получилось. Одно издание опубликовало часть моего заявления, не пояснив мотивы, которыми я руководствовался. Дальше его в таком же усеченном виде подхватили другие СМИ – российские и заграничные. После этого некоторые татарские националисты накинулись на меня с критикой, зато русскоязычные татары и русские, наоборот, поддержали и похвалили. Объясню, почему. Когда я начал серьезно заниматься правозащитной и политической деятельностью, ко мне стало обращаться много граждан. На наши пикеты и митинги с конкретным вопросом «почему нарушаются права людей?» сотрудники полиции и Казанского городского исполкома отреагировали тем, что стали находить любые поводы, чтобы придраться. То не там стоим, то заявленные требования не соответствуют написанным на плакатах. Короче говоря, эти мелочи становились основанием для разгона полицией наших акций и составления протоколов об административной ответственности. Впоследствии их действия мы обжаловали в судах.
– Но стоит ли ставить в один ряд ваши акции как правозащитника и действия татарской общественности, направленные на защиту родного языка?
– Стоит, потому что шум в защиту татарского языка подняли власти, а не народ. Это во-первых. А во-вторых, шум был поднят искусственно. Насаждать представителям других национальностей чужой для них язык недопустимо. Предлагай – и пусть сам человек решит, надо это ему или нет, иначе неминуемы ссоры и конфликты между народами. А уж коль решили выйти на митинг, да еще на политический, то будьте добры согласовать это с властями.
– А зачем властям надо было провоцировать шум вокруг языка?
– В данном инциденте я подозреваю отвлекающий маневр. По инициативе президента РФ на территории Российской Федерации повсеместно ведется борьба с коррупцией в органах государственной власти. А у нас, как вы понимаете, коррупционер сидит на коррупционере. Поэтому у меня есть основания полагать, что наши чиновники специально затеяли акцию в защиту татарского языка, чтобы прикрыть свои темные делишки, связанные с их личным обогащением. Но это им не 1990-е годы, когда народ можно было вывести на площадь одним только призывом – «а давайте требовать суверенитет для автономной республики». Сейчас на националистических лозунгах уже не выедешь, народ за 25 лет узнал, кто есть кто в органах власти Татарстана.
Поэтому я и уверен, что шум вокруг языка – искусственный.
– Представим такую ситуацию: в Алматы казахстанский правозащитник-татарин требует наказать защитников казахского языка. Вы думаете, он получит поддержку?
– Не путайте одно с другим. Татарстан находится в составе России, и любой субъект федерации должен строго соблюдать ее Конституцию и федеральные законы, а не внутренние, которые понасоздавали себе разные автономии. Что касается Казахстана, то это отдельное суверенное государство со своей Конституцией. Являясь многонациональной страной, оно уважает традиции, языки и обычаи других народов. Например, весной 2016 года президент Нурсултан Назарбаев заявил, что если в органах государственной власти Казахстана человеку отказываются отвечать на русском языке (устно или письменно), то чиновников будут увольнять без разговоров. Правильно сказал! Молодец! Я его полностью поддерживаю. Не должно быть никакого ущемления по языковому принципу. Казахский язык сегодня используется в органах государственной власти, СМИ, учебных заведениях так же, как и русский, поэтому в стране такая стабильность и законный порядок.
А в Татарстане, на мой взгляд, руководство само перегнуло палку в ситуации вокруг языка, хотя этот вопрос можно было решить тихо и мирно, не нарушая чьих-то прав. Но власти региона за 25 лет так называемого суверенитета не сделали ничего, чтобы реально продвинуть татарский язык вперед так, чтобы он смог завоевать поистине всенародную любовь и уважение. К великому сожалению, татарский язык так и остался невостребованным в органах государственной власти, различных учреждениях и учебных заведениях.
– А как татары отнеслись к вашему поступку?
– Ранее я уже сказал, что одна газета опубликовала только часть моего заявления. После этого некоторые «горячие» головы из числа местных националистов стали называть меня предателем и врагом татар. Когда я позвонил в редакцию с вопросом, почему они опубликовали не полный текст моего заявления, а лишь часть его, они растерялись и, не зная, что ответить, стали оправдываться: мол, места не хватило. К счастью, следом мне позвонили из других изданий, которым я дал расширенное разъяснение – с каким заявлением я обратился в прокуратуру.
– И как звучит вторая часть вашего заявления?
– Меня возмущают двойные стандарты, действующие в Татарстане. Почему-то мне и моим соратникам в свое время власти не давали возможность проводить законные акции в защиту прав жителей общежитий и аварийных домов, медиков и прочих социально уязвимых слоев населения. А в данном случае, когда поднимают такой политический вопрос, как судьба языка, участникам акции создали все условия – танцуй, пой, выкрикивай лозунги и раздавай татарские буквари «Әлифба». Это что – Курбан-байрам, Наурыз-байрам или еще какой-то государственный праздник, чтобы народные и заслуженные артисты, вдруг собравшись в одном месте, стали показывать свои вокальные и хореографические таланты?
Кстати, после моего заявления власти Татарстана, прокурор региона предупредили всех о том, что будут привлекать к ответственности тех депутатов и рядовых граждан, которые расшатывают ситуацию вокруг языка через публичные высказывания экстремистского характера.
– А вы сами владеете татарским?
– На бытовом уровне. А вот официальные письма от чиновников трудно понять даже моей жене-татарке. Недавно, например, мы еле-еле общими усилиями перевели письмо от одной международной общественной организации Татарстана. Или другой пример. Несколько месяцев назад меня пригласили на «Таяну ноктасы» («Точка опоры») – это ежедневная социально-общественная аналитическая программа на телеканале ТНВ. Передача велась на литературном татарском языке, и я толком так и не разобрал, о чем идет речь, потому что, как и миллионы других жителей Татарстана, разговариваю на бытовом языке.
– А мы-то думали, что вы как представитель братского тюркоязычного народа поддержите татар.
– Я еще раз повторяю, что всегда был и остаюсь сторонником татарского языка и культуры, но я за то, чтобы все было справедливо, честно и законно.
– Русскоязычному населению Татарстана, в том числе и некоторым этническим татарам, особенно городским, тяжело учить татарский язык. К тому же он не востребован ни в органах государственной власти, ни в учебных заведениях. А раз не востребован, значит, не нужен, и учить его необязательно.
У меня внук растет, года через три он пойдет в школу. Представляю, что его там ждет. Пока дочка училась в школе, к нам приходили ее одноклассники и их родители – украинцы и русские, чтобы спросить, как выполнить задание по татарскому языку.
И мне с женой тоже приходилось вечерами просиживать над учебниками, потому что некоторые слова в этом языке крайне сложные, прямо китайщина какая-то.
Возмущенные родители стали говорить, что пока их дети забивают свои головы татарским языком, они так устают, что не остается времени на другие школьные предметы. Они, можно сказать, тупеют на глазах. Нет, я лично не имею ничего против языка, культуры и традиций татарского народа, но все должно быть объективно, честно и равноправно.
Заставлять учить язык, ареал использования которого ограничен территорией одной автономной республики, – бессмысленно. Нельзя допускать в стране, где живет 200 с чем-то национальностей и народностей, пожароопасных ситуаций, к которым могут привести в том числе и перегибы в языковом вопросе. Тем более что среди татар велик процент смешанных браков с русскими и представителями других этносов. Вот и делайте выводы.
– Но ведь без языка не будет татар, они ассимилируются среди других народов.
– Я еще раз повторяю: никто никому ничего не запрещает. Есть масса вариантов выучить язык. Ходи, например, на факультативы или на языковые курсы…
