Мы все страшно боимся ГМО – генномодифицированных организмов. Еще бы: однозначного мнения по ним нет даже среди ученых! В России, например, не так давно, в октябре прошлого года, разгорелся скандал. Доктора биологических наук Ирину Ермакову научное сообщество страны «торжественно» избрало «почетным академиком Врунической академии лженаук (ВРАЛ) «за анти-ГМО-движение, наносящее большой ущерб развитию науки и экономики России», передает camonitor.kz.
Спасение от грядущего голода
Несколько лет назад Ермакова выступила с «сенсационным» заявлением, что третье поколение крыс умирает от генномодифицированной сои. Но оппоненты, работавшие с теми же сортами сои и не
обнаружившие их вредного воздействия на организм крыс, легко доказали, что эксперимент был поставлен некорректно.
Венгерские и бельгийские ученые тоже выступили с публикациями, в которых утверждалось, что ГМО вредно для здоровья. Но созданная комиссия легко доказала заказной характер этих статей.
В Казахстане тоже не утихают споры вокруг ГМО. Отстаивая эти организмы, Абай Сагитов, директор Казахского НИИ защиты и карантина растений им Ж.Жиенбаева, заявил, что большинство людей мало задумывается о том, какие проблемы стоят перед человечеством с точки зрения самого объема еды.
– Если вы признаете, что ее может когда-нибудь не хватить, значит, признаете, что есть только два пути избежать голода на земле – либо уменьшить количество людей, либо увеличить количество еды, – говорит он. – Но если вы придерживаетесь первого варианта, то автоматически становитесь врагом человечества. Если же вы сторонник того, что надо создавать большее количество еды (а я отношусь к таковым), то должны искать ответы на вопросы: как, где и, главное, какими способами добыть еду. Для себя я уже нашел ответ: чтобы увеличить количество качественной пищи или, говоря проще, получать высокие урожаи, надо использовать инновационные достижения мировой науки. В том числе и ГМО. Россия, к примеру, сейчас выращивает 12 видов трансгенных растений. Среди них картофель, сахарная свекла и рапс. И там тоже многие ученые выступали против. Причем это большей частью не биохимики, не молекулярные биологи и генные инженеры, а где-то что-то услышавшие зоологи, экологи и прочие «специалисты».
Чем ругать ГМО, они бы лучше обратили внимание на ядохимикаты. Это то, что создает риск исчезновения людей как вида на земле в самое ближайшее время, поскольку они мгновенно влияют на хромосомы человека. Для Казахстана, где идет их бесконтрольное использование, это особенно актуально. А ГМО – это всего лишь ускоренная селекция. Американцы уже перестали доказывать, что ГМО не представляет опасности для существования человечества. Сейчас в самой богатой стране мира получают с гектара по 18 тонн пшеницы, тогда как, например, в Казахстане не могут получить и тонны. Да и то зерно, что получаем, – некачественное. Мы ведь покупаем российские гибридные семена, выведенные еще в 1956 году.
Хотим мы этого или не хотим, но мы едим ГМО. Сейчас выведен сорт яблок Айдаред, который хранится 11 месяцев. Есть ячмень с геном верблюжьей колючки. В любой засоленной почве корни этого злака уходят в землю больше чем на три метра, урожайность при этом составляет более трех тонн с гектара. И зачем, к примеру, использовать картофель, обработанный несколько раз от колорадского жука ядохимикатами, когда есть картофель с геном колорадского жука.
Казахстан не будет нуждаться в ГМО…
Академик-селекционер Рахим Уразалиев, более полувека занимающийся естественной селекцией, резко отрицательно относится к генномодифицированным организмам.
– Что такое ГМО? – задается он вопросом. – Это соединение высшего организма с низшими – вирусами, одноклеточными и всевозможными бактериями. Полученные таким образом урожаи хороши для Китая с его двухмиллиардным населением. ГМО также можно практиковать в Индии, Бразилии и отчасти в России. Но зачем оно Казахстану, где население насчитывает всего 18 миллионов человек? Причем у нас есть отдельные выдающиеся гетерозеготные сорта (эффект гетерозиса – общее биологическое явление, при котором материнская линия скрещивается с отцовской), которые формируют урожай тех же злаковых не хуже, а даже лучше, чем ГМО. В 2014 году в опытном хозяйстве Казахского НИИ защиты и карантина растений – ТОО «Байсерке-Агро», где мой коллега, биолог Абай Сагитов внедряет выведенные мною сорта, получены урожаи, претендующие на мировой рекорд. Обычный сорт пшеницы «стекловидная-24» дал 84 центнера с гектара, а в Европе в среднем получают по 40 центнеров. Урожай третикале, кормовой пшеницы, – 11, 5 тонны, в мире – от 8 до 10 тонн. А главное – гетерозис безопаснее: ни о каком отрицательном влиянии на животный мир, организм человека в том числе, речи здесь не идет.
…Если чуть-чуть умерить аппетиты
Селекционера поддерживает казахстанский ученый Казбек Толеубаев, работающий ныне в одном из НИИ Испании главным консультантом по биологическим методам борьбы с вредными организмами. Без ГМО, считает он, вполне можно обойтись:
– Прожив на Западе немало лет и поучаствовав в разных дискуссиях и семинарах, я понял, что с ГМО не все так просто. Крупные компании, продвигающие их, и большие деньги, которые за ними стоят, пугают, что если не использовать генномодифицированные организмы, Земля не прокормит растущее население. Но это не больше, чем страшилки. Чтобы обойтись без ГМО, просто нужно прекратить потребительское отношение к природе и чуть-чуть умерить аппетиты. А чтобы увеличить урожаи, можно использовать классическую селекцию. ГМО – это в любом случае насильственное вмешательство в природу, а она этого не любит, могут быть побочные эффекты. Например, гормональные изменения в организме.
Почему американские компании на протяжении 20 лет не могут войти в Европу? Потому что там держат границу против ГМО. А коль так, значит, есть веские причины. И одна из них – генетические мутации, получение различных устойчивых организмов. Например, когда на хлопчатнике ввели ген бактерии против хлопковой совки, через пять лет вредоносное насекомое поменяло свои гены и стало поедать хлопчатник с удвоенным аппетитом.
… А мы и так едим чужие гены
По словам ведущего биотехнолога республики, академика НАН РК Избасара Рахимбаева, если брать обобщенно, то все живое на земле – и люди, и животные, и растения – это ГМО.
– В широком понимании изменение генов – это явление природное, – считает авторитетный ученый. – А то, что нас запугивают генетически модифицированными организмами, – не более чем преследование коммерческих интересов. Возьмем картофель. Эта культура очень подвержена вирусным заболеваниям. Часть будущего урожая из-за этого гибнет еще в поле. Картофель, в клетках которого сидит вирус, быстро портится: при хранении выбрасывается одна часть, при чистке – следующая. В итоге из десяти клубней на стол попадут три-четыре.
Человек, не желая с этим мириться, придумал яды и объявил химическую войну грибкам, бактериям, а особенно – колорадскому жуку, съедающему половину урожая. Постепенно накапливаясь в организме, пестициды провоцируют болезни почек, печени, некоторые виды онкологических заболевании. И ученые задумались: «Хорошо, грибки, бактерии, вирусы и насекомых мы победили, но ведь при этом губим и себя, и окружающую среду. Что делать?». И тогда на арену стал выходить так называемый биологический, то есть подсмотренный у природы, метод борьбы. Оказывается, почвенная бактерия, которая поселяется на теле жука, выделяет фермент, разрушающий хитин – твердую оболочку насекомого. Выработанный бактерией токсин проникает в кишечник жука, разрушает мембрану, и насекомое погибает. Эту бактерию нашли и изучили еще в 20-30 годах прошлого века, а затем, вырастив в искусственной питательной среде, высушивали и опрыскивали картофельные поля. Попав на листья, она оживала и начинала делиться. Но позже выяснилось, что бактерия действует не только на колорадского жука, но и на множество других нецелевых видов.
Но зачем же губить всю природу, чтобы убить одного жука? Задавшись этим вопросом, ученые задумались над тем, как можно усовершенствовать этот биопрепарат. Стали выделять токсин из бактерии и опрыскивать им поля. Но это опять же была не «снайперская стрельба», а больше «дробовик» со множеством вылетающей из него «дроби». Тогда генные инженеры стали выделять из бактерии не токсин, а ген, который кодирует этот токсин, то есть определенную последовательность бусинок-нуклеотидов или ДНК.
Суть метода состоит в том, что инструментом, напоминающим обычные ножницы, отрезают все лишнее и получают ген – четко построенную цепь бусинок. Но это всего лишь один ген. Чтобы размножить, его пересаживают в кишечную бактерию. Последняя, дав в течение 6-7 часов одну генерацию, начинает стремительно делиться – за сутки можно получить миллиард клеток. Это называется клонирование. Потом снова выделяют ДНК, из него вырезают ген токсина, действующий конкретно на колорадского жука, но уже в огромном количестве. В картофель его внедряют несколькими способами. Помещают, например, в раствор с мельчайшими частицами золота. Гены прилипают к их поверхности, сюда же помещается ткань картофеля. Созданный таким образом вакуум способствует тому, чтобы золотые частицы пронизывали насквозь ткань картофеля. Некоторые из них попадают в ядро клетки, внутри которого есть картофельное ДНК. Технология – как из одной клетки вырастить целое растение, иначе говоря, сделать регенерацию – работает так давно, что уже стала рутинной. Имея одну клетку, можно получить миллионы растений. Это и есть ГМО – трансгенный картофель, потому что в него вставлен новый ген. Слово trans обозначает перенос, перемещение, в данном случае – гена. Такой картофель абсолютно чистый. Токсин работает только против колорадского жука, для всех других теплокровных он безвреден.
– Тогда почему такой шум вокруг этой проблемы? Почему весь мир ополчился против Америки – основного производителя трансгенных растений?
– Это из серии «А Васька слушает, да ест». Первый генный организм был получен в 1974 году в Калифорнийском университете. Раньше инсулин получали при забое скота в минимальных количествах. Но дело в том, что у многих больных диабетом организм отторгает его, им нужен человеческий инсулин. А где его брать? В бактерию вставили человеческий ген синтеза инсулина и стали вырабатывать его в колбах. А сегодня фармацевтическая промышленность широко использует трансгенные растения для получения лекарственных препаратов. Вставляют в растения ген синтеза антител и получают полезные вещества. Например, кукурузу с герудином – для сворачивания или разжижения крови, терапевтические белки и вакцины, бананы – против гепатита, помидоры – от давления. Америка, богатея на этом, иногда, чтобы, отвадить других, сама и провоцирует шум. Да и фермеров, занимающихся органическим земледелием, в Америке много. Поскольку это дорогой и длительный процесс, а ГМО – это гарантированные высокие урожаи и качество, то они остаются внакладе. Еще яростнее против ГМО выступают те фирмы, которые производят химикаты. А ведь в мире не установлено ни одного случая, чтобы человек умер от ГМО. Все трансгенные организмы, предназначенные для пищевых целей, проходят проверки примерно по 40 показателям. И только потом разрешают их выход в поле. Поэтому насторожившаяся было Европа снова разрешила завоз ГМО на свою территорию. Попадают они и в Казахстан, но нелегально. Чтобы не бояться, надо просто создать государственную систему контроля
– Но как же все-таки можно употреблять в пищу огурец с геном крокодила или клубнику с геном рыбы?
– А мы и так постоянно потребляем чужие гены. Гены яблока, хлеба, картофеля, попадая в наш организм, разрушаются до нуклеотидов, аминокислот и глюкозы. Мы все это усваиваем и строим свое тело, при этом чужеродные гены наш пищеварительный тракт полностью уничтожает.
Кстати, мягкая хлебная пшеница – первое трансгенное растение. Появившаяся еще до нашей эры, она состоит из геномов однозернянки, эгилопса и персидской пшеницы. С точки зрения генной инженерии, это ГМО, поскольку речь идет о привнесенных чужих генах. Кто создал хлебную пшеницу – неизвестно. Может быть, древний селекционер, а может, сама природа или … Бог.
«Кто платит, тот и заказывает музыку»
Директор Института биологии и биотехнологии растений Комитета науки МОН РК Кабылбек Жамбакин считает, что ожесточенные споры вокруг ГМО связаны с большими деньгами, крутящимися вокруг такой отрасли сельского хозяйства как семеноводство, от которого во многом зависит продовольственная безопасность любой страны.
– ГМО как наукоемкая технология, оказавшись конкурентоспособной и дешевой, сейчас очень сильно продвинулась на рынке, – сказал ученый. – И фермеров понять можно: им выгодно выращивать сорта, устойчивые, например, к вредителям. А следом за экономикой в спор между сторонниками ГМО и его противниками вмешалась и политика. Европейские страны, сильно отставая по части наукоемких технологий от США, стали утверждать, что ГМО вредно для организма. А фирмы, работающие с традиционными технологиями, стали проплачивать исследования с заранее известным результатом. Как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку. Например, нагнетают обстановку, «доказывая», что встроенный в растение ген насекомого «съест» организм человека.
Как биолог я могу сказать, что единственное, на что действительно влияют генетически модифицированные организмы, – это окружающая среда. Гены могут перемещаться вертикально от ГМО-сорта на не ГМО-сорт. Последний, являясь, например, дикорастущим сорняком, может в принципе приобрести целевой признак, заданный селекционером, и стать так называемым сверхсорняком. Однако сторонники ГМО говорят, что это имело место быть и без ГМО. Допустим, когда используются пестициды, то часть сорняков через какое-то время приобретает устойчивость к ним.
Что касается нашей страны, то для Казахстана не так вредно ГМО, как бесконтрольное и неправильное использование пестицидов. Вот это действительно опасно для здоровья человека. А ГМО прямого вреда ему не наносит. Белок, имеющийся в растениях, как был белком, так и остался им, углеводы тоже приходят вместе с растениями, независимо от того, есть там ГМО или нет его. Самое главное – и то, и другое расщепляется в желудке.
А разного рода страшилки вроде «неразлагающихся в земле трупов людей, питавшихся при жизни едой, которая содержала в своем составе генетически модифицированные организмы», всерьез воспринимать не стоит. Это выдумки из области фантастики. ГМО стали активно использовать в 90-х годах. С тех пор прошло слишком мало времени, чтобы генномодифицированные организмы могли так серьезно заявить о себе. Тем более что гены и технологии их внедрения могут быть совершенно разными. Одни гены контролируют качество продуктов, другие – устойчивость растений к стрессовым факторам. И свалить в одну кучу все ГМО, по крайней мере, несерьезно.