Сторона защиты считает, что она допустила нарушения норм УПК, а также использовала документы, которых нет в материалах дела
На этой неделе была допрошена эксперт Алия Уразбаева, проводившая аудит по уголовному делу Beef Export Group. Ей представители ДЭР выдали различные документы, имеющие отношение к процессу, — о получении субсидий, сами заявки от КХ на дотации, таможенные декларации, первичную бухгалтерскую документацию… Кроме этого, выдали и протоколы допросов фигурантов дела.
На их основе, как оказалось, аудитор зачастую и делала выводы по работе мясокомбината. Этот факт удивил и возмутил сторону защиты: как эксперт могла брать за основу показания, данные людьми в условиях стресса в ДЭРе?
Так, Уразбева, исходя из протоколов допроса, утверждала, что фактически поставки скота не было.
— Так это же мы сейчас только выясняем. Или вы уже нам приговор вынесли? — задала вопрос эксперту подсудимая Виктория Порт.
Во время изучения ее заключения был обнаружен любопытный момент: костанайскому мясокомбинату приписали 30 голов скота, который, согласно документам, был отправлен на другой завод — Kaz Meat Product.
— Откуда вы взяли эти данные в 1С бухгалтерии Beef Export Group? — задавался вопросом подсудимый Александр Пархоменко.
Также Алия Уразбаева пришла к выводу, что мясокомбинат не соответствует критериям субсидирования. Основой для этого стало заключение Ануарбека Суйчинова о мощности завода. Было еще три, но впоследствии, как мы писали, на стадии следствия эксперты от своих мнений отказались в пользу умозаключений Суйчинова.
Судья Мерей Аманжулов заметил, что уже в зале судебного заседания указанные специалисты не отказывались от своих выводов, а сделали оговорку, что мощность комбината зависит от квалификации бойщиков.
— При таких обстоятельствах что скажете по своему заключению? — задал вопрос судья.
— Я согласна с Суйчиновым, — ответила Алия Уразбаева.
Адвокат Пархоменко Игорь Попов обратил внимание, что хронометраж этим экспертом не проводился, а само заключение сделано на основе книги 1970 года.
— Я всего этого не помню, я просто выписала заключение, — сказала Уразбаева.
Выводы трех других экспертов аудитор посчитала недостоверными сведениями, так она их обозначила в своем исследовании.
— Они же сами отказались от своих слов! — объяснила Уразбаева.
— Но они ведь не говорили, что это недостоверные сведения. Получается, это ваша личная интерпритация? — уточнял адвокат Попов.
Также недостоверным аудитор посчитала договор с польской фирмой на поставку убойного оборудования. Его приложил мясокомбинат к заявке на субсидирование.
Почему недостоверным? Полная сумма по контракту не была оплачена, а значит, по мнению Алии Уразбаевой, мясокомбинат не мог претендовать на субсидии.
— Этот контракт не был закрыт, значит, он не исполнен. Вы не вложились, а на субсидии рассчитываете, — считает аудитор.
— А где в правилах указано, что полностью должен быть закрыт контракт? — уточнял Пархоменко.
— Инвестиции — это когда вы должны были купить или построить, приобрести долгосрочный актив, а затем подтвердить свои расходы для возмещения, — объясняла свою точку зрения Уразбаева.
— Мы вложили по этому контракту более 1 млн евро, это не вложения? — удивилась Порт.
— Это вложения, но вы должны были полностью оплатить. Это мое мнение, — продолжила Уразбаева.
— Ранее представитель минсельхоза говорил, что частичные вложения могут подаваться на субсидии, — парировала Порт.
— Там же указано: по фактически вложенным инвестициям. Мы не подавали на субсидии то, что еще не оплатили, — пояснял Пархоменко.
— Это имущество в фактическом владении юрлица, оборудованием пользуются. О чем вы говорите? — удивился адвокат Игорь Попов. — Это то же самое, если человек приобрел телефон, но полностью за него не рассчитался, но это уже его имущество!
— Я это так понимаю как специалист, — ответила на это аудитор.
Чуть позже она пояснила подробнее: она не обнаружила указанных сум из контракта в бухучете, поэтому посчитала документ несуществующим.
Много вопросов стороны защиты на этом этапе было снято.
— Мы хотим опровергнуть ее доводы, позвольте нам задать вопросы, — возмутился Игорь Попов. — Почему специалист занял позицию своеобразного толкования бухучета и понятия инвестиций?
Когда на процессе разбирались с получнием КХ субсидий, аудитор, основываясь на показаниях крестьян, говорила о недостоверности данных при подаче заявок.
— А кем эти данные были внесены? Кто заявки подавал? — спрашивал Пархоменко. — Мясокомбинат имеет отношние к этим заявкам?
— Я считаю, что, наверное, нет, — отвечала Алия Уразбаева.
После перерыва, однако, специалист свое мнение изменила.
Адвокат Игорь Попов обращал внимание суда, что аудитор делала свои выводы на основании допросов, а не первичных бухгалтерских документов. Порой она их просто пересказывала и обильно цитировала.
— В материалах дела отсутствуют некоторые заявки, а специалист их в своем заключении отражает. Как она добыла эти документы? — продолжил Попов. — Мы ставим вопрос о привлечении специалиста к ответственности за нарушение норм УПК и дачу ложного заключения. Просим дать оценку этому в совещательной комнате.
После того, как судья Мерей Аманжулов снял множество вопросов стороны защиты, а также не дал вести допрос общественному защитнику Пархоменко, подсудимый в очередной раз заявил ему отвод.
Александр Пархоменко считает, что судья Мерей Аманжулов нарушил его право на защиту и не дал критически осмыслить заключение аудитора.
Отвод снова не удовлетворили.
Рассмотрение дела продолжается.
Татьяна ФАЙЛЬ, скриншот видео «ТоболИнфо»
