В Казахстане вновь обсуждают советский период истории страны. Спровоцировало дискуссию заявление председателя Сената Парламента РК Маулена Ашимбаева о том, что тему голода 20–30-х гг. нужно не с политической, а с научной точки зрения. Заявления историков, политологов и призывы национал-патриотов, возникающие по этому поводу в Казнете, выявили и другие проблемы
Какие именно – в продолжении беседы Ia-centr.ru с известным казахстанским политологом, главным редактором биографической энциклопедии «Кто есть кто в Казахстане» Данияром АШИМБАЕВЫМ.
– Какое в Казахстане отношение к истории в целом?
– Оно стало запутанным. У старшего поколения прежние исторические ценности в голове еще живы. А у молодежи очень скудные и запутанные знания.
Взять те же декабрьские события 1986 года. Говорят о сотни погибших, спорят. Но за все эти годы, кроме четырех фамилий, ни одного нового имени так и не прозвучало.
Хотя, казалось бы, можно было найти хотя бы родственников этих «сотен» погибших. Кроме того, люди, претендующие на роль «революционеров», за все эти годы так между собой переругались и настолько друг друга облили помоями, что в этом качестве уже абсолютно не воспринимаются.
А среди более-менее «устаканившихся» на этом поприще фигур оказались люди, к этим событиям вообще никакого отношения не имевшие, и более того, в свое время успевшие осудить тех, кто отношение имел.
Поэтому и возникает каша, связанная с возрастным разрывом, национальным, региональным, поскольку у каждого региона есть еще и свои герои и антигерои. Поэтому история должна изучаться объективно, нейтрально. Если мы говорим о репрессиях и коллективизации (раз уже выделяем этот период), то давайте учитывать все факторы, а не только те, которые выгодны кому-то. В противном случае, история будет влиять на казахско-русские и казахстанско-российские отношения. Чего в принципе и добиваются многие «историки».
– А каково отношение к истории с технической точки зрения?
– Очень много документов издано. Но от того, что они находятся в свободном доступе, на вопрос их интерпретации это никак не влияет.
В свое время, если помните, азербайджанские СМИ подкинули национал-популистам Казахстана информацию о том, что была телеграмма Сталину от Левона Мирзояна о необходимости количества репрессированных по Казахстану. После этого у нас начался резкий пересмотр отношения к Мирзояну, который до этого воспринимался исключительно положительно.
Но! Эта телеграмма была основана на решении Бюро ЦК Компартии Казахстана. А бюро ЦК – это орган коллегиальный. И, если покопаться, можно найти оригинал этого документа. Там стоят полтора десятка подписей, из которых девять, если мне память не изменяет, принадлежит казахам. Но как оформлялось такое решение? Его вынесли на обсуждение и за него проголосовали все – казахи, русские, армяне. Но в Союз оно было отправлено за подписью первого руководителя.
Как сейчас у нас постановление правительства принимают? Правительство голосует, а премьер подписывает. Так и раньше. Вот и происходит выдергивание из контента, что во всем виноват один Мирзоян.
Был как-то забавный случай. Позвонили из одного азербайджанского СМИ и просят интервью: почему у вас армянина, который убивал казахов, чтут, а азербайджанцев у вас не было никогда. Во-первых, отвечаю, наследие Мирзояна неоднозначно. Его работа высоко оценивалась современниками и историками. Во-вторых, азербайджанец у нас был – Теймур Алиев, председатель Алма-Атинского горисполкома, первый заместитель председателя Совнаркома КазССР. Журналист спрашивает: а как он оказался в Казахстане? Я отвечаю: его из Баку сюда привез друг – Левон Мирзоян. Журналист повесил трубку, потому что эта информация не вписывается в его картину мира, что армяне и азербайджанцы могли не только работать вместе, но и дружить.
Документы опубликованы – приходи и работай. Но нужно знать контент того времени. А этим должны заниматься профессиональные историки. Но историки тоже люди политизированные, у каждого из них свое видение.
Поэтому председатель Сената, когда призывал подойти к вопросу с научной точки зрения, имел в виду, что нужно учитывать контент эпохи и трактовать события объективным образом без воздействия внешних факторов. А таковые имеются. Можно и на примерах современности продемонстрировать.
Вспомните ту же ситуацию с Синьцзяном. Понятно, что китайское правительство имеет свое представление о проведении национальной политики в регионе. Периодически мы читаем про борьбу, которую ведут уйгурские сепаратисты против китайских властей, в том числе и методами террора. Эта тема обсуждается давно и подробно. Но три года назад прозападные СМИ стали вдруг писать о казахских концлагерях, до этого писали только про уйгурские.
Постепенно про «уйгурские» лагеря информация сошла на нет, осталась только про «казахские». И стали качать тему, что Казахстан должен защитить своих соотечественников, единоверцев в Синьцзяне. Но об этих лагерях известно давно, там уже побывало много журналистов и дипломатов.
У Китая правда есть проблемы сепаратизма, экстремизма и терроризма. И он их решает своим путем. Все, кому не нравится, могли спокойно уехать.
Однако мы видим, что появление и активизация темы «антиказахской политики Китая» началась не просто так, а когда Белый дом при Трампе поругался с Пекином. И на казахстанском политическом поле стали разрываться залпы американо-китайской торговой войны.
Радио «Азаттык», которое многие считают почему-то казахским СМИ, а на самом деле оно является казахским филиалом радио «Свобода», сидящего в Праге и финансируемого правительством США, начало качать тему казахской солидарности в контексте Китая.
Вам не кажется, что это явный перегиб? Но ведь те казахи, которые живут в Китае – они граждане КНР. К тому же, помните, у нас была программа по переселению оралманов? Так вот из Китая поток переселенцев был довольно маленький. Из этого можно сделать вывод, что китайских казахов в большинстве своем устраивает политика китайских властей.
– Российский эксперт Станислав Притчин в одном из интервью отметил, что «казахстанское общество в пересмотре и реконструкции своей истории ищет опору для укрепления национального самосознания», поэтому в Казахстане «растет общественный запрос на популяризацию только тех периодов и сценариев, которые отвечают интересам укрепления роли казахского этноса». Если это действительно так, то каковы в принципе шансы на то, что призыв «подходить к изучению исторических вопросов с научной, а не политической точки зрения» будет услышан в стране?
– Я думаю, что государству нужно определиться по конкретным вопросам с тем, чтобы поместить историю в правильный политический контент так, чтобы она не влияла на социальную и национальную ситуацию в республике сегодня.
Отойти, так сказать, от полярных оценок. Разговоры о геноциде и целенаправленной политики советского руководства по уничтожению казахской нации исторически и документально не оправданы.
Естественно, идет пересмотр. Еще в советские годы шла аккуратная ревизия истории. Мы видели, как в учебниках и культуре постепенно появлялись авторы и произведения, выстраивающие преемственность Казахской ССР к Тюркскому каганату и Монгольской империи. Это понятный процесс формирования национальной истории. Это происходит во всем мире – каждый народ ищет свои корни, при этом стараясь убрать тех, кто ему не нравится, и выбирая тех, кто больше тянет на героический след.
В годы независимости же в силу того, что много неспециалистов и популистов бросилось в эту тему, процесс вышел из-под контроля.
Есть масса спорных моментов, по которым государство должно занимать определенную политическую линию. Из-за современного политизированного подхода мы узнаем, что якобы вся промышленность в Казахстане была построена «рабским» трудом заключенных. Экстраполируем на современность: у нас индустриализация проваливается уже который год! То есть заводы строили «рабским» трудом, а свободолюбивый казах «этим» заниматься не будет. Вот вам параллель между историческим сознанием и современностью.
Или как недавно один молодой человек заявил: американцы пришли и открыли нефть на Тенгизе. Но на Каспии нефть 100 лет добывалась, а Тенгиз открыли и начали разрабатывать еще в 70-80-х годах прошлого века. То есть американцы пришли уже на готовое месторождение. И вот это вот выдергивание и перечеркивание советской истории однозначно негативно влияет на современные процессы.
Или вот еще пример: у нас говорят, что Казахстан – это наследник Золотой орды. Но в той же России к Золотой орде отношение неоднозначное. В массе своей там говорят про ордынское (татаро-монгольское) иго во время, которого Русь получила тяжелейший удар и была на несколько веков завоевана. Но в Казахстане очень популярна та теория Гумилева, согласно которой в те времена был симбиоз империи Чингисхана и Руси. То есть тогда был взаимовыгодный симбиоз, а в 20 веке – коллективизация и репрессии…
У нас выкраивают ту историю, которая нравится больше. То есть монголы завоевали Русь, потом Русь окрепла, сбросила иго, завоевала Казанское, Астраханское, Крымское, Сибирское ханства, потом пришла и присоединила Казахское ханство – своего рода исторический реванш.
Но о таком подходе никто говорить не хочет. И вот это передергивание и вычеркивание приводит к тому, что у нас в историческом прошлом появляются дыры.
Когда власть говорит о социальной модернизации, о том, что нужно заниматься созидательным трудом…У нас созидательный труд был в советское время. И вырывание этого периода приводит к тому, что у нас в истории нет примеров созидательного труда. На каком фундаменте формировать новые ценности? История всегда влияет на будущее!
Источник: ia-centr.ru
