Интервью с депутатом мажилиса
— Азат Турлыбекович, наряду с известными политическими новостями соцсети бурно обсуждают видео, где у вас навернулись слезы на просьбу журналистов рассказать, как начиналось президентство Назарбаева. И хотя прослезились и другие депутаты-мужчины, именно это видео стало настоящим хитом, набрало тысячи просмотров и самые хлесткие комментарии. Дошло до того, что на медиафоруме в Костанае с участием российских специалистов вашу мужскую слезу назвали PR-ходом, адресованным женской аудитории или даже самому Нурсултану Абишевичу.
О чем вы подумали в тот момент, раз вас, такого жесткого политика, вдруг переполнили эмоции?
— Никакого пиара, конечно, не было. Были искренние чувства, которые не удалось сдержать. У мужчин ведь тоже есть сердце. О чем подумал? О том, что вот закончилась целая эпоха. И дальше начинается другая история с опорой на собственные силы.
Как и попросили журналисты, вспомнил, как все это начиналось для меня лично. В декабре 1986 года на Камчатке казахов нашей части собрали в ленинской комнате. И капитан-особист зачитал сообщение о беспорядках в Алма-Ате. Нас известили, что отныне казахи считаются националистами, людьми второго сорта, в части запрещается общаться на родном языке, письма изымаются и т. д. Попытки возмутиться жестко пресекли. И хотя служба потом вернулась в обычное русло, придирки “сознательных” офицеров и наши с ними споры продолжались еще долго.
Это подтолкнуло меня после возвращения в российский вуз к национальной тематике. Из переданной Фондом прав человека в СССР книги Роберта Конквеста “Жатва скорби” с ужасом прочитал о великом голоде, подкосившем наш народ в 20-30-х годах. Впервые узнал об Алаш-Орде, ее лидерах. Тогда и не догадывался, что и мой родной дед Перуаш был репрессирован как алашординец, эти документы найдутся только в 2013 году.
В 1990 году в докладе на конференции пришел к выводу, что центробежные тенденции неизбежно ведут к развалу СССР и Прибалтика — только первая ласточка этого процесса. В принципе, это уже открыто обсуждалось студентами из союзных республик. Но доклад опубликовали в партийном журнале, и я снова попал под раздачу. На выпускном экзамене поспорил с председателем госкомиссии из министерства о роли КПСС и получил неуд, хотя ответил на все вопросы без подготовки. Пришлось пересдавать.
В самом вузе нас, студентов из республик, конечно, знали и относились тепло. А вот за его пределами, особенно при общении с чиновниками, ответ был один: “Езжай к своим баранам и там качай права”.
— Вам тоже говорили: “Езжай к своим баранам”?
— Да. И не только.
— Дрались из-за этого?
— А куда деваться, чуть ли не по расписанию. Пару раз даже ночевал в “обезьяннике”.
Хотя вроде бы это была одна общая страна и, возможно, где-то было более либеральное отношение, но в крупном промышленном центре далеко от столиц реальность быстро показывала, что “здесь вам не тут”.
Но самое странное, что когда я приезжал домой, то и тут ситуация не сильно отличалась, особенно в больших городах. Помню, как я удивился, услышав казахскую речь в городском автобусе в Алма-Ате — настолько она тогда стала редкой. Поэтому, закончив университет, предпочел уехать работать в сельский район. А через две недели случился ГКЧП.
Я благодарен тем годам и тому опыту. Не все там было плохо, но другие распоряжались нашими ресурсами, другие решали, кем нам быть. Потом был постсоветский период, когда мы учились жить и развиваться самостоятельно. Со сменой президентов и эта эпоха наконец канула в Лету. Мы состоялись как нация, прошли огромный путь и взяли ответственность за свою судьбу в собственные руки. Вот о чем я подумал, когда меня попросили рассказать, как все начиналось.
Но если специалисты по пиару сочли эти эмоции “постановкой” — тоже спорить не буду, им виднее.
— Не сыграло ли здесь роль ваше отношение к Назарбаеву?
— Вы знаете, можно по-разному оценивать личность первого президента, и сегодня таких оценок масса. Но, опять-таки, если говорить, как все начиналось, то после унизительных лет правления Колбина, травли казахов за события 1986 года именно Назарбаев доказал, что наш народ ничем не хуже других, что казахи способны управлять государством и дорожить дружбой с другими этносами.
Он и его сподвижники вытащили страну из катастрофы 90-х, многотысячной безработицы, повсеместного скрытого голода и бандитского беспредела.
Эти люди практически с нуля выстроили государство, создали его институты. Особая историческая миссия Назарбаева проявилась в закреплении территории республики. Ему удалось снять пограничные вопросы с Китаем, которые не смогли разрешить ни Российская империя, ни могущественный СССР. Не менее важной была делимитация самой протяженной в мире границы с Россией, с другими соседями.
Крайне болезненными были экономические реформы, которые происходили и происходят с издержками и отрыжками типа коррупции. Но сегодня мы видим, что рыночная экономика была единственным выходом из тупика. А ведь двадцать семь лет назад такой уверенности ни у кого не было.
Практически все перемены давались через неимоверное напряжение усилий и руководства, и всего общества. Но были и победы, и радостные минуты, такие как выступление Нурсултана Абишевича с трибуны ООН на казахском языке или председательство Казахстана в Совбезе ООН. Такое не забывается никогда.
Заметьте, я не даю никаких оценок, а просто перечислил только некоторые факты. Оценки и обстоятельства могут быть самые разные, но результаты налицо. Да, были издержки, были потери, но ведь есть и чем гордиться, и чем дорожить.
Видеть эту борьбу, участвовать во взрослении своего народа, разделять его радости и испытания — большая судьба нашего поколения и нашего первого президента. И если кто-то считает, что упущенных возможностей было больше, давайте создавать свои возможности. Об этом прямо сказал Елбасы в своем обращении: приходят новые поколения, пусть постараются сделать лучше.
— То есть вы за переименование столицы?
— Да, я считаю это решение правильным. Но хотел бы обратить внимание и на другое мнение части наших граждан.
С ними тоже нужно считаться, уважать их позицию, обсуждать, разъяснять такой шаг. Не игнорировать, не лишать возможности выразить свое мнение. В развитых странах протестующие с плакатами против любого решения правительства воспринимаются как обыденное явление. Я видел такие пикеты и в Вашингтоне, и в Лондоне. Их там не считают чем-то особенным, если, конечно, не доходит до беспорядков, как последнее время в Париже, где потому и не церемонятся.
Но в любом случае абсолютное большинство казахстанцев признают роль Нурсултана Назарбаева. Почитайте комменты в соцсетях: среди критиков переименования немало предложений, например, присвоить имя Нурсултан другим конкретным городам. То есть возражение вызывает не столько дань уважения первому президенту, сколько смена названия столицы, которую многие из нас строили своими руками. Это наши граждане, и они имеют право на то, чтобы с их мнением считались.
Госорганы должны рассказывать простыми словами, почему Конституция не нарушена, почему решили обойтись без референдума и т. д. Не просто опубликовав на официальных площадках сухие формулировки, а встречаясь с людьми, выходя на их коммуникации, в те же соцсети, при необходимости возвращаясь и поясняя снова и снова. Ведь это и отношение к нашей Конституции, к ее незыблемости.
Сейчас эта работа развернулась, но в первые дни ее дефицит был налицо.
Конституция — закон прямого действия, поэтому люди всегда будут обсуждать свое понимание норм. Тем более непонятны претензии к юристам, высказавшим особое мнение, таким как Джохар Утебеков. Ведь официальное толкование Конституции в любом случае дает только Конституционный совет. И именно на него опирались депутаты парламента при рассмотрении этого вопроса.
— А как же бренд Астаны, который знают во всем мире?
— Мне нравится позиция премьера, коренного целиноградца Аскара МАМИНА, заявившего, что жители столицы продолжат называться астанчанами и те объекты, в названии которых есть слово “Астана”, тоже его сохранят. Это правильно: само слово “Астана” на государственном языке значит столица. Во многих странах есть бренды с названием “столичный”, capital, metropolitan — в Лондоне есть “Метрополитен университет”, в Вашингтоне — спортивный клуб “Вашингтон Кэпиталз”, в России — мм… напиток… “Столичная” и т. д.
Да и не было бы никакой Астаны, если бы в 1994 году Назарбаев не принял решение о переносе столицы из Алматы. И тогда тоже было немало противников такой инициативы. Точно так же бушевали страсти, писали стихи про красавицу Алма-Ату, которую “бросают на произвол судьбы”, и т. д. Появилась очень красивая песня Бахыт Шадаевой “Сулусын кандай, астана” — про Алматы, который “ревнуют к другим”.
Когда уже после переезда в Акмолу ее переименовали в Астану, тоже многие возмущались, и я в том числе. Что это за название, ни о чем — тогда мы говорили. Сатирики прикалывались: “Столица, которая так и называется — Столица”.
Но за 20 лет слово “Астана” приросло, полюбилось. Это понятно, потому что с ней связаны реальные достижения, улучшение жизни тысяч семей, гордость за страну и многое другое. Целое поколение выросло с этим именем, с ним люди связывают свое становление, свой труд, свои надежды и свою молодость, которые, конечно, не хочется терять. И мне, кстати, тоже.
Но надеюсь, что и будущие астанчане точно так же будут дорожить именем Нур-Султан, очень торжественным по смыслу, если с ним также будут ассоциироваться позитивные изменения, если добрые традиции Астаны усилятся, а не исчезнут.
— Но разве не проще было обойтись монументом первому президенту?
— Думаю, традиция давать городам имена людей далеко не случайна. Памятник — это застывший камень, который нетрудно снести. А город — живой организм, по которому видно отношение к его имени. И у него в моем представлении тоже есть сердце.
Поэтому нужно спорить не столько о названии, сколько о качестве жизни. Доступность жилья, образования, продуктов, спортзалов. Если на окраинах города по-прежнему не будет нормальных улиц, а грязь каждую весну так и будет покрывать тротуары, то какой толк от самого красивого имени?
— Кстати, об улицах. Их-то зачем переименовывать?
— Знаете, в прошлом году наша фракция выяснила, что в городах и селах республики все еще существуют 449 улиц Ленина. А также 36 улиц Н. Крупской, 35 улиц
Ф. Дзержинского и т.д. Так, может, вопрос поставить по-другому: когда уже их сменят имена тех достойных людей, независимо от национальности, которые свою жизнь посвятили Казахстану? И если так, то имя первого президента невозможно обойти.
Можно и нужно обсуждать значение других названий — таких как Независимости, Сатпаева и др., считать затраты и сроки. Это работа ономастической комиссии и местных маслихатов. Но думаю, что гораздо важнее при этом улучшать среду проживания, дать людям работу, возможность создавать свое дело, построить полноценное социальное государство. Давайте обсуждать, что нужно сделать, чтобы люди гордились своими городами и улицами, а не только их названиями. Раз уж мы заявляем о переименовании как о приверженности цивилизованным традициям, то давайте двигаться дальше в подотчетности власти, развитии самоуправления, прозрачности выборов, справедливости суда, преодолении коррупции и т. д.
И тогда от споров об именах общество перейдет к более важным вещам.
Источник: газета «Время«
