В последние годы саммиты и рабочие встречи в рамках Евразийского экономического союза напоминают слет шаманов-оптимистов, которые с бубнами пляшут вокруг постели лежащего в коме ЕАЭС, пытаясь поднять его на ноги. В этот раз в Астане встреча глав правительств стран ЕАЭС шла под лозунгом: «Нам необходимо укреплять наш Евразийский экономический союз!». Судя по всему, внутри самого союза трещин все еще больше, чем скрепляющего материала, передает forbes.kz.
Проходившая на этой неделе астанинская встреча на уровне премьер-министров является промежуточной между несколькими саммитами глав государств, входящих в ЕАЭС. Первый саммит в этом году прошел в апреле в Бишкеке, где было подписано 11 документов. В частности, были утверждены основные ориентиры макроэкономической политики государств-членов союза на 2017-2018. Следующее заседание Высшего Евразийского экономического совета теперь должно пройти в октябре в Москве. И главной задачей астанинской встречи была попытка сверить часы, которые, как обычно, у разных участников ЕАЭС показывают разное время.
То, что «не все ладно в Датском королевстве», хорошо продемонстрировал прошедший в декабре прошлого года саммит ЕАЭС в Санкт-Петербурге, который прошел на фоне новых разногласий между его участниками. В результате даже новый Таможенный кодекс стран Евразийского экономического союза, который должен был заработать летом этого года, решили запустить только с 1 января 2018.
Уголек в огонь добавило снижение товарооборота между государствами-участниками ЕАЭС, которое продолжалось уже не первый год. Согласно данным finprom.kz, по итогам 10 месяцев 2016 товарооборот Казахстана со странами ЕАЭС сократился на 20% по сравнению с 2015 и составил менее $11 млрд. Как отмечалось, это был минимальный объем торговли Казахстана в рамках ЕАЭС не только с начала его функционирования, но и с момента создания Таможенного союза. А по данным комитета по статистике министерства национальной экономики РК, товарооборот Казахстана со странами ЕАЭС за 9 месяцев 2016 упал еще больше, почти на 26,4%. При этом объем нашего экспорта (в основном сырье) падал быстрее, чем импорт в Казахстан из других стран ЕАЭС. В начале января 2017 в докладе Евразийской экономической комиссии говорилось о том, что объем внешней торговли стран Евразийского экономического союза с государствами, не являющимися членами блока, также существенно сократился. Например, объем внешней торговли товарами ЕАЭС с третьими странами за 9 месяцев 2016 сократился на 17,2% по сравнению с тем же периодом предыдущего года. Одна из главных причин – значительное падение цен на сырьевые товары. Хотя в мае текущего года уже появились более оптимистические заявления. В частности, в сообщении комитета по статистике министерства национальной экономики РК сообщалось о том, что объем взаимной торговли Казахстана со странами Евразийского экономического союза в январе-марте 2017 составил $3747,4 млн, что на 40,5% больше, чем за аналогичный период 2016. Евразийская экономическая комиссия опубликовала статистический обзор итогов внешней и взаимной торговли стран ЕАЭС за январь-апрель 2017, где говорится о том, что объем внешней торговли пяти союзных государств за первые четыре месяца года составил $186,1 млрд, на 26,8% превысив уровень аналогичного периода прошлого года.
Но весь этот оптимизм официальной статистики ничего не стоит, так как один из главных вирусов, который изначально заразил ЕАЭС, — взаимное недоверие. Болезнь усилилась после 2014: не секрет, что бомбу под этот изначально искусственный интеграционный проект подложила Россия, которая своей непредсказуемой внешней политикой спровоцировала целый эффект домино от торговых войн до взаимных санкций (в основном с западными государствами).
Своими геополитическими играми Россия часто ставила партнеров по интеграционному проекту перед фактом уже принятых решений, последствия которых, прямо или косвенно, били по экономическим и политическим интересам других участников Евразийского экономического союза. Вот и в этот раз, после того как администрация Дональда Трампа недавно поддержала политику сохранения экономических санкций против России, в Астане снова задумались о возможных последствиях для Казахстана. Во время встречи с премьер-министром РК Бакытжаном Сагинтаевым президент Нурсултан Назарбаев упомянул о рисках для казахстанской экономики, в связи с ужесточением западных санкций в отношении России. Министр национальной экономики РК Тимур Сулейменов был более конкретным, заявив о том, что в долгосрочном периоде эти санкции будут иметь определенное влияние на экономику России, поэтому Казахстану как участнику ЕАЭС надо быть готовым к любым неприятным сюрпризам. Хотя даже недавний резкий скачок курса доллара по отношению к тенге некоторые казахстанские эксперты уже связали с ужесточением антироссийских санкций.
Взаимное недоверие также создавало кучу препятствий на своем пути в виде нетарифных методов регулирования со стороны той же России. Еще до войны с реэкспортом нетарифные барьеры активно применялись в рамках ТС и ЕАЭС. Об этом говорилось и в докладе «Оценка экономических эффектов отмены нетарифных барьеров в ЕАЭС», который подготовил Центр интеграционных исследований Евразийского банка развития на основе опроса 530 российских, казахстанских и белорусских предприятий-экспортеров.
В ходе исследования нетарифные барьеры разбивались на две группы. К первой были отнесены такие нетарифные барьеры, как санитарные и фитосанитарные меры, технические барьеры в торговле, квоты, запреты и меры количественного контроля. Ко второй — меры ценового контроля и меры, влияющие на конкуренцию (ограничения в области сбыта и государственных закупок, субсидии). Кстати, во время встречи в Астане, премьер-министр РК Бакытжан Сагинтаев заявил о том, что препятствия во взаимной торговле межу странами Евразийского экономического союза, которых он насчитал более 60, надо стремиться устранять не на бумаге, а на практике, соблюдая и исполняя договоренности уже предусмотренные договором в ЕАЭС.
В начале 2017 некоторые депутаты нижней палаты парламента РК заявили о нарушении справедливой конкуренции в рамках ЕАЭС, где другими странами создаются барьеры для казахстанского бизнеса на едином рынке. В первую очередь здесь имелась в виду Россия.
Все это напоминает какой-то день сурка, так как данная тема поднимается с завидной регулярностью уже не первый год. Еще в 2015 премьер-министр Белоруссии Андрей Кобяков заявил, что все сложнее становится работать на российском рынке, так как «непростая экономическая ситуация заставляет Россию защищать свой рынок, своих производителей, несмотря на стартовавшее экономическое интеграционное объединение — Евразийский экономический союз».
В мае 2016 на заседании Высшего Евразийского экономического совета президент Белоруссии также заявил о том, что равные экономические условия для государств-участников ЕАЭС и безбарьерная среда до сих пор не созданы, а после подписания договора внутренний торговый оборот только падает. Кроме этого, по его мнению, не была реализована инициатива о выработке механизма функционирования ЕАЭС в условиях применения одним из государств-членов односторонних мер защиты рынка в отношении третьих стран. Это был очередной камень в огород России, чья война торговых санкций с Западом бумерангом била по ее партнерам из ЕАЭС, которых Москва продолжала обвинять в контрабанде и реэкспорте запрещенных товаров.
Незадолго до евразийской встречи в Санкт-Петербурге, на совещании с членами своего правительства, президент Белоруссии снова выступил с критикой в адрес российских контролирующих органов, которые обвиняли белорусскую сторону в контрабанде продовольствия и конфискации российских грузов.
Премьер-министр Кыргызстана Сооронбай Жээнбеков на минском саммите Евразийского межправительственного совета в 2016 также заявлял, что «Евразийский экономический союз не может полноценно функционировать и расширяться, пока сохраняются внутренние барьеры. До того момента, как Евразийский экономический союз предоставит преференциальный режим торговли третьим странам, необходимо устранить все барьеры внутри Союза для обеспечения полного свободного перемещения товаров стран ЕАЭС».
Судя по всему, ситуация будет только ухудшаться, так как в российскую Государственную Думу в марте текущего года был внесен законопроект о запрете оборота в России ряда товаров, поступающих из стран Евразийского экономического союза, чтобы предотвратить реэкспорт санкционных товаров, транзитом поступающих через ЕАЭС из государств, в отношении которых Россия ввела санкции. А это может заложить основу для новых взаимных обвинений между некоторыми членами ЕАЭС, так как понятием «санкционный товар» довольно легко манипулировать с целью защиты внутреннего рынка.
В любом случае, с момента создания ЕАЭС его слабым место было то, вокруг этого объединения постоянно идут разные политические игры. Например, в прошлом году один из «новичков» союза – Армения даже обвинила нашу республику в том, что, отказавшись от участия в саммите премьер-министров стран-членов ЕАЭС в Ереване во время очередного разгара конфликта в Нагорном Карабахе, Астана тем самым поддержала Азербайджан и, следовательно, «подорвала репутацию организации». Довольно странное обвинение, учитывая то, что сам факт участия Казахстана в ЕАЭС отнюдь не отменяет наше суверенное право самим определять свои внешнеполитические приоритеты.
В связи с попыткой политизации деятельности ЕАЭС официальной Астане постоянно приходится делать акцент на том, что Евразийский экономический союз является исключительно экономическим объединением. Другой вопрос, что совсем по иному на это смотрят в Москве.
Если внимательно присмотреться, то включение тех же Армении и Кыргызстана в ряды участников ЕАЭС также имело больше политическую, чем экономическую составляющую. Тем самым Москва пыталась сколотить внутри данной интеграционной структуры группу лояльных к себе государств после того, как у России возникли явные сомнения в лояльности того же Минска или Астаны, которые когда-то отказались поддержать российские антиукраинские санкции и торговые эмбарго. Тот же Александр Лукашенко начал усиленно восстанавливать отношения с Западом после украинских событий.
В конечном счете все идет к тому, что внутри ЕАЭС, скорее всего, будет развиваться раскол между двумя группировками. Первая – во главе с Россией, которая попытается использовать Армению и Кыргызстан в качестве ретранслятора некоторых своих идей. Вторая – в рамках дуэта Белоруссии и Казахстана. В глаза действительно, бросается то, что в последнее время между Минском и Астаной усилилось двустороннее взаимодействие по экономическим и политическим вопросам.
Конечно, идеализировать отношения между Белоруссией и Казахстаном не стоит. Это хотя бы было видно по нервной реакции Лукашенко на вхождение Казахстана в ВТО. Но, как отмечают некоторые эксперты, «…с момента создания Таможенного союза, Единого экономического пространства, а затем и Евразийского экономического союза была определенная координация действий между Минском и Астаной для того, чтобы не допустить политизации евразийской интеграции со стороны Москвы».
А Россию, в свою очередь, очень сильно беспокоит судьба ЕАЭС после ухода из политики Назарбаева или Лукашенко, учитывая то, что внутренняя и внешняя политика Казахстана и Белоруссии чрезвычайно персонифицирована. Хотя изначально никакого полноценного интеграционного процесса и не могло быть в рамках ЕАЭС, где конъюнктурной политики гораздо больше, чем экономического прагматизма, а все его участники если и сидят в одной лодке, то гребут в разные стороны.
И было бы наивно полагать, что участие Казахстана в тех или иных региональных объединениях автоматически повышает нашу конкурентоспособность, если внутри страны для этого делается не так много.
