На этой неделе также продолжили допросы специалистов и свидетелей
Ануарбек Суйчинов, который ранее начал давать показания, еще отвечал на вопросы стороны защиты. Напомним, что этот специалист делал заключение по мощности завода и остановился на максимальной цифре 720 голов в час.
Как заметил подсудимый Александр Пархоменко, Суйчинов указал в своем исследовании работу завода в три смены по 7 часов.
Судья Мерей Аманжулов уточнял, почему смены три, если тот же эксперт ранее говорил о противоречии такого графика Трудовому кодексу.
— Я взял 21 час, чтобы показать максимальный рабочий день, — пояснил Суйчинов. — Три смены, два часа на обед, час — технический перерыв.
Пархоменко таким правилам удивился.
— Согласно законодательству, перерывы не включены в рабочий день, а он включил и сократил смену до 7 часов, — недоумевал подсудимый.
Много вопросов, которые Пархоменко задавал Суйчинову, были сняты судьей. На многие эксперт не ответил.
— Зачем вы мне экзамен устраиваете? Должен же быть какой-то предел! — эмоционировал специалист. — Это унизительно для меня! Я больше на эти вопросы отвечать не намерен!
Тем не менее после вмешательства судьи Ануарбек Суйчинов все же пояснил, что правило 7 часов работы и час перерыв он взял из книги Соколова 1970 года.
— Но там такого нет! Не надо обманывать, я прочитал эту книгу. Покажите нам, где это написано! — потребовал Александр Пархоменко.
Этот вопрос был снят, а подсудимый получил замечание от судьи.
После этого Александр Пархоменко заявил очередной отвод судье Мерею Аманжулову, так как считает, что тот проявляет предвзятость и ведет рассмотрение дела необъективно.
— Не выявляет истину, а снимает вопросы, помогает специалисту уклоняться от ответов, не позволяет установить правду и процессуальные нарушения, — зачитал ходатайство Пархоменко.
Впрочем, его не удовлетворили. Также оставили без удовлетворения и второй отвод, который был заявлен позже, но уже по другим основаниям — в связи с публичным унижением чести и достоинства Александра Пархоменко.
— 21 июля в 12:13, в период допроса специалиста Суйчинова, председательствующий судья Аманжулов в присутствии всех участников процесса допустил следующую фразу в адрес подсудимого Пархоменко А.Г.: «У вас ни воспитания, ни чести, ни совести. Я соглашусь со свидетелем Красниковой». Указанное высказывание было произнесено в открытом судебном заседании, в присутствии всех участников процесса, в эмоциональной и предвзятой форме, без правовой или процессуальной необходимости.
Оно не было обусловлено действиями, выходящими за рамки допустимого поведения подсудимого. Это была личная, уничижительная характеристика, явно не связанная с предметом судебного следствия и направленная на публичное унижение подсудимого. Судья, публично заявляющий, что у подсудимого нет чести и совести, выходит за пределы профессионального и этического поведения, демонстрирует личностную вовлечённость в процесс, утрату контроля над судебной речью и подмену судебной функции эмоцией. Такие высказывания не имеют и не могут иметь оправдания в правовой системе. Они несовместимы с функцией судьи как арбитра и грубо нарушают баланс и равенство сторон. Получается, судья Аманжулов присваивает себе право давать моральные оценки участникам процесса! — зачитал ходатайство Пархоменко. — В сложившихся условиях становится очевидным, что рассчитывать на справедливое, беспристрастное и законное разбирательство в суде №2 Костаная невозможно.
Он заявил отвод не только судье Мерею Аманжулову, но и всему составу суда №2 Костаная, попросив направить уголовное дело в другой суд первой инстанции.
Отвод не приняли, посчитав, что оснований для этого нет. При этом ранее от дела отстранили судью Алтын Байжуманову, которую обвинили в предвзятом отношении при рассмотрении дела. Тем не менее, ничего подобного она себе не позволяла. Напротив, она же приняла отвод прокурора, который пообещал одной из подсудимых «присесть».
Дело продолжили рассматривать дальше.
Допрошенный в качестве свидетеля директор костанайского филиала Ассоциации фермеров Казахстана Талгат Утекеев рассказал, что выезжал на мясокомбинат в составе комиссии с палатой предпринимателей «Атамекен». Он лично видел все оборудование, в частности систему утилизации отходов. Комиссия подтвердила мощность завода в 1500 голов, все действия фиксировала на камеру.
Уже от ДЭР Утекеев узнал, что все специалисты ранее отказались от своих заключений, но свои слова он подтвердил в суде и отметил, что во время визита на мясокомбинат его никто не склонял сделать кому-то выгодные выводы и все в этом роде.
Бывший главный технолог предприятия подтвердил слова бывшего инженера Виталия Румянцева о том, что они самостоятельно проводили хронометраж убоя на заводе — около 200-300 голов за три часа. Он же напомнил про шкаф ручного управления линией и переключатель с 45 до 65 голов.
Свидетель упомянул, что уже во время следствия на завод приходили сотрудники ДЭР и считали что-то «по пальцам», имея в виду оборудование.
— Не знаю, как можно было так считать, — вставил реплику допрашиваемый.
Он же высказался, что, по его мнению, приезжавшие на завод эксперты «вовсе никакие не эксперты», включая Суйчинова.
Эта же характеристика касалась специалиста Бегендика Кабельдинова, который осматривал на мясокомбинате пункты предубойного содержания скота.
Эксперт также дал свои показания в суде. По его словам, на заводе не может вместиться 1500 голов скота для убоя, максимум — до 500. Кабельдинов утверждал, что лаборатория тоже не рассчитана на проверку такого количества животных.
Пархоменко парировал, что на заводе есть еще открытые загоны, которые не находятся в здании.
— Вы их видели? — уточнял подсудимый.
— Нам показали только внутри, открытых помещений не было, — ответил Кабельдинов.
Пархоменко указывал, что на заводе есть асфальтированные площадки с подачей воды для скота, но специалист этого не видел.
Также Кабельдинову, как он пояснил, не показали оборудование для вторичной переработки мясных продуктов, поэтому он в заключении написал, что завод этим критериям не соответствует. При этом с документацией, в том числе ПСД, эксперт знакомился.
— В ПСД есть все это оборудование. Почему вы не спросили у следствия, где оно находится? — спрашивал Пархоменко.
Отдельно в заключении внимание уделили лаборатории. Кабельдинов посчитал ее «не соответствующей» правилам субсидирования. Специалист отметил, что там, в частности, было мало реактивов для проведения исследований.
— А сколько должно быть? — спрашивал Пархоменко.
— Исходя из ежедневного потребления, — отвечал эксперт.
— Ну так это сколько? — уточнял подсудимый.
— Я же вам сказал, должен быть запас, — не называя точных цифр, отмечал Кабельдинов.
Позже выяснилось, что с этим экспертом даже не был заключен договор. Он приехал на своей машине, деньги за бензин ему просто «кто-то» отдал наличкой.
Сторона защиты заявила ходатайство о приобщении результатов экспертизы по хронометражу убоя, которую провели независимые специалисты и о которой ранее сообщали в суде. К 77 листам заключения приложили также фототаблицу и диск с записями всей процедуры.
Получив документ в руки, судья Мерей Аманжулов зачитал некоторую информацию: 65 голов в час или 1560 в сутки, проведение одновременно забоя КРС и МРС, экспертиза прошла 12 февраля 2025 года.
Прокурор выступил против приобщения данного документа, так как, по его словам, сторона обвинения была лишена возможности поставить перед экспертами свои вопросы, не видела, какие документы были предоставлены специалистам, и не присутствовала при забое.
— Считаю, что заключение было получено с нарушениями принципа равноправия сторон, — подчеркнул гособвинитель.
С ним категорически не согласился адвокат Игорь Попов.
— Это ваше процессуальное упущение. Об экспертизе мы заявляли ранее, этот документ поступал через судебный кабинет, поэтому это вы не воспользовались своим правом, — ответил Попов.
В итоге судья приобщал заключение к материалам дела, так как посчитал, что оно поможет обеспечить полноту рассмотрения всех обстоятельств дела.
Татьяна ФАЙЛЬ, скриншоты видео «ТоболИнфо»
