Александр Пархоменко предоставляет суду многочисленные ответы госорганов, в которых те отрицают факт проверки предоставленных им данных
Речь идет о заявках, поданных крестьянскими хозяйствами (КХ) на субсидии.
Ранее Пархоменко уже не раз обращался к данному аспекту, а на этой неделе зачитал еще множество адвокатских запросов в профильное ведомство и полученных на них ответов. И смысл этих документов был один: какое отношение имеет мясокомбинат к заявкам, которые не подавал?
— Например, КХ «Жетистик». По нему управление сельского хозяйства (УСХ) сообщает, что вместе с заявкой должны предоставляться документы, но этого сделано не было. Ни по весу скота, ни по сумме, цене проверки не проводились. Более того, КХ не использовало документы, полученные на мясокомбинате. В заявке просто указано ТОО Beef Export Group и все. Если бы все было проверено, заявку бы отклонили. Хотя бы из-за того, что поданный на субсидии скот был закуплен у физлиц, что запрещено правилами, — зачитал Александр Пархоменко. — При таких обстоятельствах, считаю, обвинять в чем-то мясокомбинат неправильно. По ИП «Соколов» нам сообщили, что возможность проверки на предмет соответствия критериям заявки у УСХ отсутствовала. Госорган сам ссылается на пункт правил, согласно которому при выявлении несоответствий заявка подлежит отклонению. При этом они же отвечают, что не могли посмотреть, не могли проверить. А как заявку тогда одобрили? На субсидии подали перекупленный у частника скот, но это никак не проверяется и одобряется, а мясокомбинат крайний! Идентификационные номера животных вносятся на не на основании данных Beef Export Group, а с ветсправки, но УСХ ее не проверяет.
По эпизоду с КХ «Алиева», по словам Пархоменко, в материалах уголовного дела отсутствует заявка на субсидии, то есть не отображено, какие данные использовало КХ для получения господдержки и как они относятся к мясокомбинату.
— Имеются только номера этих заявок. УСХ нам отвечает, что не анализировало и не сопоставляло документы, выданные Beef Export Group, с данными, внесенными в заявку, на предмет их тождественности, — заявляет подсудимый. — Из этих ответов следует, что можно было вообще ветсправку не получать, а просто вносить любые данные, так как они не проверялись.
Исходя из того, что озвучивал Пархоменко, ссылаясь на информацию от УСХ, выходит: если заявки не соответствовали критериям, то ведомством все равно одобрялись. А виноват в этом мясокомбинат?
— Следствие не указывает, как мясокомбинат поспособствовал КХ «Алиева» получить субсидии. Как мясокомбинат повлиял на то, что КХ получило субсидии? А нас судят по этому эпизоду, — высказался Пархоменко.
Все ответы, полученные стороной защиты от УСХ, подсудимый просил приобщить к материалам дела. Прокурор не возражал. Судья ходатайства Пархоменко в основном удовлетворял.
Отдельно подсудимый снова остановился на заключении эксперта от ДЭР Самратова. Ранее он говорил, что специалист взял не все данные по субсидированию из государственной информационной системы, а значит, по мнению Пархоменко, его заключение не может считаться объективным, и следовательно, допустимым и достоверным доказательством по делу.
— С точки зрения предъявленного мне обвинения по эпизоду с КХ «Айдос» это расхождение имеет принципиальное значение. Следствие говорит о якобы незаконном получении субсидий в размере 988 тысяч тенге, привязанных к одной заявке, к одному договору и одной партии КРС, сданной на мясокомбинат, — пояснил Александр Пархоменко. — Но, согласно официальным данным сайта субсидирования, это КХ в тот же период получало субсидии в этом направлении еще 2 раза на суммы около 6 млн тенге, 1 млн тенге, 200 тыс. тенге. Все они исполнены, суммы перечислены, по ним вопросов нет. Не инициировано ни уголовных, ни гражданских процессов. Госорган сам признает заявки законными. Следствие вырывает лишь 1 заявку и объявляет ее незаконной, не объясняя, чем она юридически отличается от других, хотя оформлена по таким же правилам через ту же систему. Перед Самратовым ставили задачу определить общую сумму субсидий, полученных КХ за указанный период, а он дает только 988 тысяч, тем самым не установив реальный объем субсидий. Я буду настаивать, чтобы его заключение подлежало признанию недопустимым доказательством.
Также Александр Пархоменко попросил суд приобщить к материалам дела официальный ответ мясокомбината, согласно которому у предприятия до 26 декабря 2022 года не было контрольно-кассовой машины, предоставляющей фискальные чеки. При этом следствие, по словам Пархоменко, вменяет ему выдачу чеков до указанной даты на сумму более 3 млрд тенге.
— Чеки, на которые ссылается следствие, не существует. Имеется расхождение данных на более чем 3 млрд тенге, — заявил Пархоменко.
Рассмотрение дела продолжается.
Татьяна ФАЙЛЬ, скриншот записи «ТоболИнфо»
