Откровения осужденного на пожизненное заключение
“Владислав Челах, устроивший бойню на заставе “Арканкерген”, покончил жизнь самоубийством. Вместо него в колонии “Черный беркут” сидит двойник” – чтобы развеять появившиеся в последнее время слухи, корреспондент “КАРАВАНА” долгое время договаривалась с руководством КУИС о встрече с осужденным. В итоге ей удалось посетить колонию, где находятся смертники.
Далее последовала череда событий, о которых нам необходимо упомянуть. Сначала сам Челах отказывался общаться с журналистом. Но после долгих уговоров встреча все же состоялась.
В камере наш журналист увидела почти двухметрового качка, что никак не вязалось с образом солдата-срочника, каким его запомнили в зале суда.
Затем после мимолетного интервью Владислав наотрез отказался, чтобы его высказывания появились в прессе. А сотрудники колонии заставили нашего фотокорреспондента Тахира САСЫКОВА удалить почти все фотографии с Владиславом, которые тот успел сделать.
В итоге нам пришлось обратиться к маме заключенного. Ее интервью с сыном мы публикуем сегодня.
“Он ничего нам не говорит”
В СМИ и соцсетях выдвигались различные версии произошедшего на пограничном посту “Арканкерген” 28 мая 2012 года: начиная с атаки НЛО, спецоперации иностранной разведки и заканчивая якобы охотой ВИП-персон.
Одни считают Челаха палачом, другие – героем. Это жуткое ЧП тогда никого не оставило равнодушным.
Эта история вновь напомнила о себе 25 октября прошлого года. Аналогичный случай произошел в Забайкалье. Солдат-срочник Рамиль Шамсутдинов расстрелял восьмерых сослуживцев и еще двоих ранил. Причиной трагедии минобороны РФ назвало нервный срыв, не связанный со службой в армии. Однако сам Шамсутдинов утверждает обратное. Согласно его показаниям, он подвергался издевательствам со стороны сослуживцев, а один из офицеров угрожал ему изнасилованием. Он называет случившееся “крайним шагом”, о котором сожалеет. Однако подчеркивает, что иного выхода не было – бежать и жаловаться было некуда, а терпеть издевательства над собой он больше не мог. По словам парня, он хотел служить в армии, но не ожидал, что “попадет в такой ад”. Адвокат Шамсутдинова заявил, что его подзащитный проходит потерпевшим по делу о неуставных отношениях. Суд скоро должен огласить свой приговор по этому делу.
Могли ли “неуставные отношения” стать причиной трагедии на казахстанском погранпосту “Арканкерген”? Сам Челах хранит молчание и никак не комментирует ситуацию. Заседания суда над ним проходили в закрытом режиме. Поэтому многое осталось тайной за семью печатями.
Скрывает детали того, что произошло в тот злополучный день, Челах и от своих родных и близких.
– Влад ничего нам не говорит, – комментирует мама осужденного пограничника Светлана ВАЩЕНКО. – Единственное, что сказал, – он никого не убивал. А кто мог быть причастен, не говорит. Даже никакого намека. Да и во время свиданий нам не разрешают об этом говорить. Все разговоры сводятся только к семье и родственникам. Никаких посторонних вопросов нельзя задавать.
Четыре года назад Светлана вместе с мужем и детьми переехала на ПМЖ в Россию, в Калининград.
– Так же, как и в Караганде, я занимаюсь частным извозом, – рассказывает она. – Взяли квартиру в ипотеку. Дети учатся. Вроде всё нормально, только старшего сыночка не хватает с нами. Очень не хватает.
После внезапной кончины известного адвоката Серика Сарсенова, по словам матери, Владислав Челах решил защищать свои интересы сам.
– Писал несколько раз прошения и другие бумаги отправлял, но в ответ получал только отписки. В последний раз с сыном виделась почти 2 года тому назад, а так он постоянно звонит мне. Старается держаться. Говорит, что нет справедливости. Ничего добиться нельзя. На судьбу не жаловался. Сказал только, что устал, сил нет сидеть в тюрьме, – говорит она.
Об истории про российского солдата-срочника, расстрелявшего восьмерых армейцев в Забайкальском военном округе, она также наслышана. Но считает, что Влад в отличие от признавшего свою вину Шамсутдинова не причастен к убийству своих сослуживцев.
– На заставе они были очень дружны между собой, – заверила Светлана Ващенко. – Когда случилась эта трагедия, он сказал, что “они еще получат за всех ребят”. Но кто они, не говорит… Знаете, однажды мой сын ходил к цыганке. Она ему напророчила, что его либо убьют, либо посадят. Он решил уйти служить в армию…
Слухи и версии
В учреждении чрезвычайной опасности (УК-161/3) отбывают пожизненный срок своего заключения 136 человек или, как их еще называют, смертники. Для них отсюда только один выход – на безымянное кладбище, где покоятся такие же серийные убийцы и насильники.
На их могиле не будет надгробных памятников с фамилиями и именами, только порядковый номер.
Поговаривали, что умерших заключенных якобы хоронят стоя, но руководство колонии утверждает обратное. По их словам, погребение мусульман и христиан проходит согласно религиозным обрядам, священнослужители даже читают по ним заупокойные молитвы.
В Житикару этапируют зеков только после 5 лет отсидки в лагере для смертников в Аркалыке. За последние годы в этой зоне был только один случай суицида. Правда, как мог повеситься зек в камере, где круглосуточно горит дневная лампа и находится камера видеонаблюдения, остается загадкой.
В этой тюрьме находится и Владислав Челах. Правда, некоторые сомневались, что бывший пограничник отбывает свой срок там.
Долгое время в соцсетях ходили слухи, что вместо него якобы сидит двойник. По другой версии, Челаха будто убили сокамерники. Были и предположения, что Влад, не выдержав заточения в одиночной камере, сошел с ума и покончил жизнь самоубийством.
Чтобы опровергнуть или подтвердить слухи, съемочная группа “КАРАВАНА” и направилась в Костанайскую область.
“В прессе выходит совсем другое”
Челах сидит в камере № 1 во втором корпусе. Она оборудована видеокамерой, которая круглосуточно наблюдает за жизнью тюремных постояльцев. Есть даже телевизор. Сидит Челах, как оказалось, не один. Вместе с ним в одной клетке отбывают срок еще двое заключенных. В прошлом году здесь сделали капитальный ремонт, с учетом международных требований.
…Металлическая дверь с ужасным и противным скрежетом отворилась. Передо мной с оттопыренными пальцами (так требует тюремный устав) стоял высокого роста и крепкого телосложения мужчина. Откровенно говоря, с первого взгляда невозможно было поверить, что это Владислав. От молодого худощавого 18-летнего парня с большими детскими глазами, фотографии которого размещены в Сети, мало что сохранилось, разве что те же глаза.
Говорить с Челахом о том, что произошло 8 лет тому назад на погранзаставе, нельзя. Вопросы можно было задавать только насчет условий содержания в тюрьме.
– Владислав, я не раз писала о вас, – пыталась завязать как-то разговор.
– Я с прессой общаться не буду, потому что, знаете, у меня такая ситуация. Мои родные говорят одно, а в прессе выходит совсем другое. Родные просто недовольны… – сказал как отрезал заключенный.
“Я – не двойник!”
По приезде в Алматы мы решили обратиться к Светлане Ващенко с просьбой, чтобы ее сын все же ответил на вопросы “КАРАВАНА”. Она связалась с ним по телефону, и вот что у нас получилось.
– Как к вам здесь относятся? Вы подвергались пыткам?
– Нет, меня никто не пытает. Нормально ко мне относятся. На здоровье не жалуюсь.
– Ходили слухи, что вместо вас сидит двойник…
– Нет, это я. Собственной персоной, а не двойник.
– Вы как-то заявили в прессе, что не хотите выплачивать моральный ущерб семьям погибших пограничников и отказываетесь работать. Так ли это?
– Наоборот, я хочу работать. Сами понимаете, это лучше, чем в камере сидеть целыми днями. А работать пойдешь, хоть как-то отвлечься можно. Моральный ущерб буду платить. Без проблем. Если это положено по закону, буду его оплачивать. Но я его не признаю. Потому что это не мой ущерб. Не я это совершал. Но мне некуда деваться. По той специальности, которую я получил на свободе (помощник машиниста локомотива), не смогу в тюрьме работать.
– В Забайкалье солдат-срочник расстрелял своих восьмерых сослуживцев. Во время следствия он признался, что над ним издевались и даже пригрозили изнасилованием. Его признали потерпевшим. Что произошло в “Арканкергене” на самом деле? Над вами не издевались сослуживцы?
– Надо мной никто не издевался. Я уже говорил, что это не мое преступление. Не я его совершал. Я это заявил на суде и на следствии.
– Вам угрожали сексуальным домогательством?
– Нет!
– А что это за красные женские трусы, которые нашли во время следственных мероприятий?
– Слушайте, об этих трусах сказано в деле. Красные трусы были на егере, когда осматривали его труп. Это не мое преступление, еще раз повторюсь. Об этом я сказал на следствии и на суде.
– Кто мог, по-вашему, быть тогда причастен к этому злодеянию?
– Я не знаю!
