«Демонстрирует предвзятость и необъективность»: судье Мерею Аманжулову снова заявили отвод по делу Beef Export Group

Подсудимый Александр Пархоменко привел в своем ходатайстве 17 пунктов, которые, по его мнению, были нарушены председательствующим

Отметим, что это уже третий отвод судье Мерею Аманжулову, который заявляет подсудимый по «мясному» делу Александр Пархоменко. Два первых не удовлетворили. На третий раз его ходатайство получилось очень объемным. Зачитывал Пархоменко свое заявление порядка 40 минут, в нем 17 пунктов.

В частности, он упомянул, что судебные заседания велись в отсутствие подсудимых Виктории Порт и Константина Говорова, что является прямым нарушением их прав и прав остальных подсудимых на защиту. Причем один раз Порт удалили из зала без объяснения причин, а самого Пархоменко — за просьбу объявить перерыв для выхода в туалет.

— Такое поведение судьи свидетельствует о неуважении к правам подсудимого, унижает человеческое достоинство и нарушает нормы не только процессуального законодательства, но и этики осуществления правосудия. Подобное обращение с участником процесса в условиях открытого судебного заседания может быть расценено как злоупотребление властью и произвол, — зачитывал Пархоменко.

Также в заявлении отмечено, что в нарушение норм УПК судья Аманжулов проводил допрос в отсутствие других подсудимых и не оглашал данные ими показания, нарушал порядок осмотра вещественных доказательств, ограничивал права стороны защиты на ознакомление с письменными доказательствами.

Здесь подсудимый привел пример, когда он хотел зачитать вслух приобщенный к материалам дела документ, но в этом было отказано.

— Судья обратился к прокурору с вопросом, имеет ли документ, по его мнению, доказательственное значение. После отрицательного ответа со стороны государственного обвинителя Аманжулов отказался оглашать его, несмотря на мои возражения, — подчеркнул Пархоменко. — Статья 376 УПК РК не предусматривает процедуру согласования допустимости исследования письменных доказательств с прокурором. Наоборот, суд обязан обеспечить гласность и открытость исследования любого приобщённого документа.

Подробно Пархоменко остановился на массовом снятии его вопросов Аманжуловым.

— В соответствии со статьёй 26 УПК РК, обвиняемый имеет право защищаться всеми не запрещёнными законом средствами и способами, а также пользоваться юридической помощью защитника. Однако в ходе судебного следствия под председательством судьи Аманжулова мне, как подсудимому, систематически ограничивали возможность реализовать эти права, — продолжал Пархоменко. — Так, в отношении ключевых свидетелей и других подсудимых судья без всякой мотивировки снимал мои вопросы, в том числе: 201 вопрос к свидетелю Кожахметову; 113 вопросов к подсудимому Абиш; 71 вопрос к подсудимому Дуйсенбай и десятки вопросов к другим фигурантам дела. Особенно абсурдным стал случай 3 марта, когда я сослался на формулировки из обвинительного акта, а судья ответил: «Я не знаю, что там в обвинительном акте, вопросы снимаются». Такое отношение демонстрирует не просто правовую некомпетентность, а игнорирование обязанностей председательствующего суда вести процесс объективно и беспристрастно. Фактически были лишены смысла мои попытки опровергнуть обвинение путём перекрёстного допроса свидетелей и соучастников. Суд лишил меня важнейшего средства защиты — возможности выявить противоречия в показаниях, установить иные обстоятельства, а также продемонстрировать ложность либо недоказанность отдельных фактов, инкриминируемых мне и другим.

Подсудимый также напомнил, что суд не раз отказывал в вызове свидетелей со стороны защиты, которые, по словам Пархоменко, могли опровергнуть важные моменты обвинения.

— Часть 5 статьи 23 УПК РК прямо указывает: «Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или защиты и не выражает каких бы то ни было интересов, помимо интересов права». Однако 13 мая в ходе судебного заседания председательствующий Аманжулов допустил недопустимое высказывание в адрес подсудимой Карабушиной. В ответ на её пояснения и отказ признать вину в полном объёме судья сказал, что «не видит раскаяния» в её позиции, подчеркнув, что «признание вины является смягчающим обстоятельством». Такое высказывание представляет собой недопустимое давление и оценочное суждение, демонстрирующее, что судья уже сформировал внутреннее убеждение относительно виновности лица до завершения судебного следствия и исследования всех доказательств по делу.

Упомянул Пархоменко и то, что в январе этого года судья Аманжулов продолжил рассмотрение дела без участия защитника подсудимого Капсултана, нарушив его право на защиту.

— Указанные мною многочисленные эпизоды, каждый из которых уже сам по себе представляет грубое нарушение УПК, в совокупности свидетельствуют о предвзятости и необъективности суда. Судья неоднократно демонстрировал избирательный подход при рассмотрении ходатайств, ограничивал права защиты, допускал нарушения при исследовании доказательств, а также выражал явную заинтересованность в обвинительном исходе дела, — заключил Пархоменко и попросил в связи с вышеизложенным удовлетворить заявленный отвод судье Аманжулову.

Спустя примерно час к участникам процесса вышла судья Анара Шаймурунова, которая рассматривала отвод, и коротко, без пояснений по пунктам сообщила, что ходатайство отклонено за необоснованностью.

Справедливости ради стоит заметить, что когда по данному делу прокурором был заявлен отвод судье Алтын Байжумановой, то упоминались те же аргументы — судья не сохраняет объективность и беспристрастность при ведении процесса.

В частности, гособвинитель тогда давил на то, что Байжуманова позволяет Пархоменко и остальным подсудимым задавать одни и те же вопросы, на что судья ссылалась на нормы УПК, позволяющие им защищаться любыми не запрещенными законом способами.

К слову, сейчас во время допросов прокурор часто дублирует вопросы, уже заданные подсудимыми. На это не раз обращали внимание.

После окончания процесса в зале звучали возмущения: как можно было всего за час рассмотреть и подробно изучить все 17 пунктов заявления и дать один короткий ответ? Когда рассматривали отвод Байжумановой, на это понадобилось больше времени…

Чуть ранее на заседании продолжили допрос подсудимых. Так, бывшая сотрудница управления сельского хозяйства Анара Ерембетова обвиняется в том, что получала деньги от Виктории Порт за содействие в получении субсидий.

Девушка признает получение средств, но утверждает, что по своей должности никак не могла помогать заводу, а лишь перечисляла средства по факту принятых решений отделом субсидирования.

Подсудимая рассказала, что Порт звонила в управление от имени консалтинговой фирмы, которая помогает предпринимателям подавать заявки на субсидии, и спрашивала, ушли ли их заявки. Госслужащая Ерембетова информировала Порт, а за это получала благодарность в виде переводов, но не на свой счет, а на карты родственников, так как боялась что это могут посчитать взяткой.

— Я просила Викторию не платить мне, так как они сами увидят, что деньги им поступили, — уверяла подсудимая.

Дальше она стала рассказывать про допросы в ДЭР и расплакалась.

— Меня допрашивали в антикоре, но там давление не оказывали, все было цивильно, а ДЭР — это что-то страшное, — вспоминала Анара Ерембетова. — Первый раз там меня допрашивали с 17:00 до 23:00, говорили, что если я не дам признательные показания, то моих подругу и братишку закроют. Кенжибаев стоял каждый раз надо мной и следователем и контролировал его вопросы и мои ответы. Я обвинение подписала в коридоре, не читала его вообще. Оказалось, что там было написано про Пархоменко и его зама. Но я этих людей знать не знаю. Но не подписать — это был не вариант. Я кроме Порт ни с кем не контактировала. Если бы я знала, что за ней какие-то люди стоят, я бы не согласилась принимать от нее деньги.

Ранее в допросах подсудимая говорила, что в общем получила от Порт 488 тысяч тенге, но теперь утверждает: тогда она находилась в неадекватном состоянии и соглашалась со всеми переводами, не имеющими отношения к делу, только чтобы наконец выйти из здания ДЭР. Сейчас Ерембетова говорит, что переводами от Порт получила 389 тысяч.

— Во время допросов рядом стоял Кенжибаев и взглядом нас убивал, показывал, что был недоволен. Каждый поход туда был со слезами, — сказала подсудимая и не смогла сдержать эмоций. — Они сели напротив нас с Викой, ругали нас и сказали, что закроют нас. Адвокат мне советовал соглашаться с ними, так как я женщина, у меня ребенок.

В прокуратуру подсудимая о давлении не заявляла, так как не видела в этом смысла.

Рассмотрение дела продолжается.

Татьяна ФАЙЛЬ, фото Нуржана СМАИЛОВА