Кто в итоге получал деньги? — подсудимые по «мясному» делу указывают друг на друга

И снова в их показаниях находят разночтения

На этой неделе по делу мясокомбината рассмотрели два эпизода. Первый связан с двумя КХ из Западно-Казахстанской области — «Ергалиев» и «Сарыагаш». Их главы весной 2023 года приехали в Костанай на завод Beef Export Group сдать скот.

Айболат Ергалиев рассказал, что увидел рекламу в интернете и таким образом узнал о костанайском мясокомбинате, который закупает КРС по выгодным ценам. От другого знакомого фермера он узнал, что можно самих животных не везти, а просто приехать с документами на них. По этому вопросу он связался с менеджером мясокомбината Ерниязом Асановым, чей телефон получил от знакомого, и узнал все подробности «схемы».

Получив справки на скот, Ергалиев с главой КХ «Сарыагаш» Адильханом Кулмагамбетовым отправились на завод в Костанай. Сначала они встретились с Асановым в центре, тот посмотрел документы, а потом повез их на мясокомбинат, где главы КХ подписали нужные бумаги, в том числе дологовую расписку на имя Антона Садвария.

Как сказал Ергалиев, все условия по «схеме» объяснила ему бухгалтер Татьяна Доброниченко.

Далее, по словам главы КХ, они поехали в банк и сняли деньги на скот.

— Когда я передавал деньги Ерниязу Асанову, подошёл Антон, на чье имя мы писали расписку. Его нам представил Ернияз, — сказал Айболат Ергалиев. — И все деньги отдали ему.

Мужчина говорил очень складно, затем начал запинаться и повторять дословно то же самое, что уже было сказано. В зале поднялся шум. Адвокаты заподозрили, что показания Ергалиев просто зачитывает.

— Мы же все видим, он сидит с бумажки читает, — высказался вслед за остальными подсудимый Александр Пархоменко.

Ергалиев сказал, что не читает, и продолжил давать показания дальше.

После первой сделки, сказал фермер, последовала вторая, от которой два КХ должны были получить свой процент.

— Но нам сказали, что пока субсидии не поступят, денег не будет, — отметил Айболат Ергалиев.

Он сказал, что это был разговор на повышенных тонах в столовой мясокомбината с Александром Пархоменко и в присутствии Ернияза Асанова, Антона Садвария и Константина Говорова.

— Нам отдали только 460 тысяч, и мы уехали к себе, — заключил глава КХ «Ергалиев».

Потом, по словам допрашиваемого, он подал на субсидии, получил 4,9 млн тенге, ничего не отдав мясокомбинату. Все деньги он направил на погашение своих кредитов.

Кроме того, по словам Ергалиева, Ернияз Асанов попросил у него и Адильхана Кулмагамбетова по 250 тысяч тенге за оформление документов, который тот должен был отдать «девчатам». Кому именно, он не знает.

Отвечая на вопросы сторон, допрашиваемый породил новые противоречия: по его словам, никому с завода он не говорил, что собирается подавать на субсидии. Так имеет ли отношение мясокомбинат к этим деньгам?

Свой реальный скот, сказал фермер, он продал частникам из Узбекистана. Ущерб, причиненный государству от получения субсидий, Ергалиев возместил.

Подсудимый Александр Пархоменко сказал, что об этой схеме ничего не знает, и попросил допросить еще двух человек. Прокурор настаивал ограничиться на допросе свидетелей стороны обвинения.

— Мы считаем, что их показания оправдывают нас, по крайней мере, меня, — парировал Пархоменко. — Прокурор исключает наших свидетелей, чтобы мы не могли использовать их показания для объективного рассмотрения дела! Какие-то свидетели интересны стороне обвинения, а наши исключаются, и мы не имеем права их пригласить!

— Я учел ваше мнение, но принял свое решение, — сказал судья Мерей Аманжулов и согласился с прокурором.

Подсудимый Асанов Ернияз подтвердил, что указанные два КХ вышли с ним на связь, так как хотели сдать скот на костанайский мясокомбинат. Но, по словам Асанова, он не знал о том, что КРС был фиктивным.

— Да, я за бычков получил по 250 тысяч с каждого. За то, что свел их, сопроводил до завода. Да, я сказал, что это девчатам, но на самом деле деньги себе оставил и все потратил на личные нужды, — признался Ернияз Асанов. — Когда в столовой на заводе между фермерами и Пархоменко произошла перепалка, я понял, что меня втемную использовали. Только в ходе следствия я узнал, что мясокомбинат закупал фиктивный скот для получения субсидий. Я работал на заводе и привозил туда реальный скот до тех пор, пока мне не понравились условия…

Асанов говорил, что он как менеджер не занимался подготовкой документации на скот, это делала подсудимая Татьяна Доброниченко. Она же, в свою очередь, опровергала это и возумащалась: с какой стати она должна была возиться с бумажками, если это входит в обязанности менеджера?

— Я за вас вашу работу не делала! — утверждала Доброниченко.

По мнению Асанова, бухгалтер Татьяна была в курсе «схемы», хотя лично с ней он ничего не обсуждал, а все поручения давал Пархоменко. При этом в ранних допросах подсудимый сообщал, что отдавал Татьяне 30 тысяч тенге, и она знала за что…

— Крестьяне снимали деньги и передавали их Садварию. Я только сопровждал их, сам денег не брал, — заверял подсудимый.

Увидев противоречия, Пархоменко зачитал ранние показания фермера Кулмагамбетова, в которых тот говорит, что передал деньги Асанову.

— Нет, я таких денег сроду не держал в руках! Их передавали Садварию, — утверждал Ернияз Асанов. — И я не знал о фиктивности сделок, во время следствия мне сказали, что это махинации.

И снова в ранних показаниях подсудимый говорил другое — о том, что знал о несуществующем КРС.

— Вам следователи рекомендовали дать эти показания? — задал вопрос Пархоменко, но он остался без ответа.

Еще один фермер из района Б. Майлина рассказал свою историю, как узнал о мясокомбинате и получил субсидии.

— Я сожалею о своем поступке. У меня был падеж скота, но я хотел сдать коров Пархменко. Смагул (ветврач, который тоже является подсудимым по делу — прим.ред.) дал мне номер телефона, сказал: «Позвони, тебя встретят», — отметил мужчина.

Его встретили менеджеры у ЦУМа, потом все поехали на завод.

— Мне ранее предлагали фиктивные сделки, субсидии, проценты… Но я не соглашался. Я не знал, что Ербол мне сделал справку на 300 быков! — клялся фермер. — Я узнал об этом только на заводе. Документы, оказывается, были на меня уже готовы. Я попросил порвать договор, позвонил Ерболу, сказал «снять» быков… Но он сказал, что это не так просто, надо все через область делать… Я уехал, через 2-3 часа мне позвонил Арман (Есмагамбетов — тоже подсудимый — прим.ред.). И я в итоге под это подписался.

По словам главы КХ, он подписал две расписки на имя Садвария, снял деньги, но на субсидии в дальнейшем сам не подавал.

— Со мной был рядом Арман, Садвария я знать не знаю, Татьяна просто выносила документы, ничего не говорила, — отметил фермер. — С Пархоменко я контактировал один раз, спрашивал про скотовоз.

Интересно, что ранних показаниях мужчина говорил иное: что ему лично звонил Пархоменко и говорил о необходимости отдать часть денег.

— Нет, он мне не звонил, звонил Смагул, — уверял фермер.

А кто же подал заявку на субсидии, если не глава КХ? Ветврач Ербол Смагул, что это был не он, так как не получил бы за это деньги, следовательно, не стал бы этим заниматься.

В конце судебного заседания 23 апреля подсудимая Виктория Порт попросила судью отпускать арестованных с процессов пораньше, так как они из-за строгого графика не успевают ни на обед, ни на ужин.

— Нас сегодня в камеру завели в 14:15, и вывели через 15 минут обратно. Мы не успели ни поесть, ни попить, не отдохнуть, потому что мы поздно выходим из суда, — обратилась к Мерею Аманжулову Порт. — Вы меня в тот раз то ли обидели, то ли унизили, когда начали говорить, что у всех в зале есть болезни. Но не все люди могут умереть от этой болезни. А я, если не поем вовремя, могу впасть в кому (у Порт сахарный диабет, о чем она ранее уже заявляла — прим. ред). Я прошу: отпускайте нас пораньше на обед и вечером, если возможно.

На просьбу подсудимой судья не ответил…

Рассмотрение дела продолжается.